В это мгновение из уборной, поддерживая незастегнутые штаны, в спальню вбежал сержант.
— Что?.. — вскрикнул он и оцепенел, и челюсть его отвисла.
Рядовой нацелил ствол сержанту в живот и перевел автомат на длинную очередь.
— Суле, что ты наделал? — От страха и изумления глаза сержанта были широко раскрыты.
Но прищуренные глаза рядового горели безумной решимостью. Он не сказал ни слова.
— Отдай автомат! — закричал сержант и протянул руку. — Приказываю тебе, сейчас же отдай автомат!
Рядовой медленно и решительно покачал головой, не сводя с сержанта безумных, но настороженных глаз, и так же медленно и решительно начал надавливать на спуск. Он задышал чаще, и капельки пота выступили у него на лбу.
— Отдай автомат, говорю тебе!
Глаза и ствол были направлены на сержанта. Глядя солдату в глаза, с протянутой правой рукой, сержант осторожно шагнул вперед. Солдат отступил на шаг, ствол автомата по-прежнему был направлен сержанту в живот.
— Отдай автомат!
Внезапным рывком сержант схватил автомат за ствол и отвел его от своего живота. В этот миг рядовой надавил на спуск, автомат разразился нескончаемой очередью, а соперники начали бой за оружие. При этом сержанту мешали сваливавшиеся штаны, а рядовому содействовали гнев и юность. Автомат продолжал яростно палить неизвестно куда, пока рядовой не заехал коленом сержанту в пах. Сержант дико взвыл и выпустил ствол из рук. Тотчас же рядовой направил огонь в лицо сопернику и превратил его в кровавое месиво. Сержант вскинул руки и рухнул на пол. Рядовой поставил автомат на предохранитель и бросил его на пол. Он стоял над убитым и тяжело дышал от усталости и возбуждения. Он не раскаивался и ничего не боялся. Он слишком много раз был лицом к лицу со смертью, и еще один ее вид не мог его испугать. Кроме того, он давно знал, что успокоится только тогда, когда прикончит сержанта: он слишком долго терпел, а терпению всегда приходит конец. Задыхаясь от ненависти, он наградил сержанта словом «ублюдок» и с размаху пнул недвижную руку, оказавшуюся под его ногой. Он отер пот со лба. Не спеша — ибо прекрасно знал, что его ждет, — он поднял с пола свой автомат и пошел сдаваться. Стрельба продолжалась достаточно долго, и военная полиция успела поднять тревогу, окружить дом и арестовать несопротивлявшегося убийцу.
Как бы там ни было, к утру казни население города обрело достаточное спокойствие и собралось на зрелище. Я говорю «достаточное», ибо, хотя убийцу призвали к ответу, сам факт стрельбы средь бела дня породил в городе долгий период тревоги и страха за жизнь любого и каждого. На фронте мы постоянно испытывали нажим войск противника, и мне было всегда нелегко удерживать город. Тем не менее я считаю своим долгом установить и упрочить дружественные отношения между моими солдатами и гражданским населением Урукпе. Разумеется, без происшествий не обходилось. То на базаре девчонка боится или не хочет продать свой товар человеку в форме, у которого нет времени на объяснения. То — и это довольно часто — вспыхивает перепалка между нахальным солдатом и водителем грузовика, который уверен, что не обязан возить кого-либо за так и что никто не имеет права заставлять его делать что-либо вопреки ого выгоде и мужской гордости. Время от времени такое случается. Но я твердо стою на том, что дисциплина и атмосфера благожелательности должны всемерно поддерживаться не только в интересах мира и единства, но также и в интересах ведения войны — по крайней мере настолько, насколько это касается моей бригады.