– К вашему сиятельству посыльный. Пакет принес!
– Положите! Дайте посыльному мелочи! И больше не тревожьте меня.
Вера Андреевна заперла дверь, взяла пакет, быстро вскрыла его и облегченно вздохнула.
Потом на миг глаза ее затуманились, но, отгоняя страшную мысль, она прошептала уверенно: "Не может быть!" – и опять надавила кнопку.
Паша вошла снова.
– Затопите камин, Паша!
Катя с булками и «Петербургской газетой» в руках, как сумасшедшая, вбежала в комнаты, крича:
– Барыня, барыня! Нашего Дергача убили! Вчера убили! Топором!
Молодая красивая женщина выскочила из темной спальни в одной сорочке, босиком.
– Что ты говоришь? Ты врешь? Он третьего дня был у меня!
– Ну, вот! А от нас домой, а ночью его и хлопнули! Вот, читайте! Я нарочно газету купила! Мне в лавке Авдей сказал! Вот! – и Катя сунула в руки своей барыне газету.
Барыня опустилась в кресло и развернула газету.
– Тут вот, сейчас, как отвернете!
Барыня прочла напечатанный крупными буквами заголовок: "Убийство ростовщика".
– Читайте вслух! – попросила Катя.
Барыня стала коленками на кресло, совсем склонилась к газете и стала, медленно разбирая слова, читать описание убийства Дергачева:
– "Следствие ведется с энергией. На место преступления прибыл агент сыскной полиции. Пока еще ничего не открыто, но надо ожидать, что энергия следователя и ловкость агента скоро откроют преступника".
Барыня хлопнула рукой по газете.
– Это Степкино дело, – воскликнула она, – вот чье!
– Что вы, барыня!
– А я знаю, и ты не спорь! Дай скорее кофе, и я поеду!
– Куда?
– На него показать. Вот что!
Лицо барыни горело негодованием и обидой. Она стояла перед Катей в одной рубашке, с распущенными волосами и, махая перед ее лицом рукою, кричала:
– Что ты знаешь? Коли он сам мне грозил убить его! А теперь со мною рассорился, запил… и очень просто! Давай кофе! – окончила она и скрылась в спальне.
Николай Николаевич Савельев, двадцати трех лет, с красивым испитым лицом, проснулся в двенадцать часов дня с тяжелой головой от беспутно проведенной ночи.
Он позвонил и вошедшему человеку приказал подать себе кофе и газету.
Николай Николаевич, или Николушка, как звала его до сих пор мать, был выгнан из всех учебных заведений, включая даже частные гимназии. Отец для приличия пристроил его в правление одного банка.
Сам Савельев, вышедший из народа, был богатейшим человеком в Петербурге и пользовался широкой известностью в коммерческом мире как делец.
Николушка лежал и читал газету, как вдруг чуть не подпрыгнул, прочитав про убийство Дергачева.
Лицо его побледнело, он бросил газету и сразу выскочил из постели.