Грузов насупился, отчего верхняя его губа вытянулась далеко вперед и стала походить на хобот.
– А теперь можно и кончать. Уже четыре часа! – Долинин встал, пожал руку Грузову и ушел в свой кабинет.
Он отказался от обеда и лежал на диване до позднего вечера. Потом вдруг поднялся, что‑то вспомнив, спустился в контору, взял письмо, заинтересовавшее его, и, надев шляпу, вышел из дома.
Грузов зашел к Косякову и застал его за игрою в карты. Он играл с женою в дурачки. Когда он проигрывал, Софья Егоровна хлопала в ладоши и радостно кричала:
– Остался, остался!
– Что нового? – спросил Косяков, сдавая карты. Грузов сел подле него и мрачно ответил:
– Яков Петрович закрывает контору! Я без места!
– Фью! – свистнул Косяков. – Подожди, и мы богатыми будем. Есть чего печалиться. Ходи! – сказал он жене.
Грузов недовольно поднялся, не встретив сочувствия друга, и прошел к себе. Там он долго рассматривал верхнюю губу в зеркало, помазал ее мазью, потом взял гитару и стал тихо наигрывать, погруженный в меланхолические думы.
Яков Долинин прошел несколько улиц и позвонил у дверей полковницы Колкуновой.
– Отворяйте, отворяйте, не заперто! Ах, кого я вижу! – услышал он слащавый голос и, оглянувшись, увидел полковницу, которая посылала ему поцелуй и кивала из раскрытого окошка.
Долинин нахмурился и вошел в переднюю.
Колкунова уже стояла в дверях гостиной с папиросою с левой руке и, широко улыбаясь, отчего с ее обвислых щек сыпалась пудра, говорила:
– Ах, Яков Петрович, как я довольна! Нас все, все оставили, и теперь, когда мой бедный зять вышел из тяжелого испытания белее снега, вы, как ангел – утешитель, являетесь в наш напрасно опозоренный дом!
И все время, пока она произносила эти слова, вздыхая и закатывая глаза, она тискала руку Долинина, словно доила ее, и незаметно влекла его в гостиную.
Долинин неохотно перешагнул порог комнаты.
– Мне, собственно, у вас… – начал он, но полковница перебила его, указывая на входящую в другие двери Екатерину Егоровну.
На ней было черное платье, что прекрасно оттеняло цвет ее лица, и кружевная косынка. Подойдя к Долинину, она с тяжким вздохом подала ему руку.
– Катя, благодари Якова Петровича за внимание, – возгласила полковница, – несмотря на то, что брат его ввергнут на место нашего Александра, он все‑таки пришел выразить нам…
– Авдотья Павловна, – не выдержал наконец Долинин, – я пришел по делу к вашему жильцу, Алексею Дмитриевичу, и у меня совершенно нет времени. Будьте добры, укажите, как мне пройти к нему!
Полковница подняла брови, отчего резкой чертой треснули на лбу ее белила, и раскрыла рот, но в этот миг в дверях показался Лапа: