чтоб овладеть тобой и бросить семя.
И я твоим томлением насыщен,
и изобилие твое в себе ношу я.
Тобою освящен я и очищен.
Земля в хотенье... Аллелуйя!
Перевод Л. Цивьяна
(Из цикла «Песни зрелого утра») /Перевод Л. Цивьяна/
Подобно гривам львов, раздуты ветром кроны...
А память наших тел древна, как память скал...
Ночами в дебри сна мы входим неуклонно,
как львята в темный лес — идем Отца искать...
Бывает, словно степь, вдруг тело расцветает,
и по нему всю ночь бредут стада зверей.
И оттого с утра оно благоухает
и горечью травы,
и свежестью дождей.
Еще оно лежит в постели онемело,
разбрасывает солнце лен кудрей во мгле,
но есть вода и хлеб для насыщенья тела —
ни у ложа на столе.
Отпив глоток и теплый хлеб ломая,
мужчина с женщиной встречают утро.
В них первобытная уверенность немая,
и чуток первый шаг босой ступнею будто...
Ведь тело помнит все: зверей на мягких лапах,
речей их темный смысл, колючек ласку злую.
Еще в нем лес и степь, полынный терпкий запах.
В нем ночь еще, роса и свежесть. Аллелуйя!
Перевод Л. Цивьяна
(Из цикла «Песни зрелого утра») /Перевод М. Генделева/
Земля, в свое лоно приняв семена,
цветения таинством дышит.
Ночь сельских богов-песнопевцев темна —
распутна,
пьяна
и бесстыжа.
Хлебов созреванье. Тучненье овец.
Садов прогибаются кровли.
С испугом смотрю на восхода багрец,
как девы на первые крови.
Сокрыли пути прорастанья зерна
поля. Из-под поднятой брови
глядит день, стоящий в квадрате окна, —
трезв,
точен и
хладнокровен.
Перевод М. Генделева
ПЕСНЯ О ВОДЕ /Перевод Е. Бауха/
Слышал ты, с какою жаждой
иссушенный Негев
молится комочком каждым:
дай нам воду, небо!
Воду? Воду!
Дайте воду!
Кто же год от году
утолит нас,
исцелит нас,
кто же даст нам воду?
Как ты ссохся, нету мочи,
капли ждешь, как блага.
Напоим тебя, комочек,
долгожданной влагой.
Воду! Воду!
Мы тебя вчера мечтали
напоить навеки.
Ты сегодня новой далью
нам открылся, Негев!
Воду! Воду!
Перевод Е. Бауха
(Из цикла «Стихи о хлебе и воде») /Перевод Е. Бауха/
О Ты, распаляющий Землю,
чтоб с жаром
весною и осенью хлеб нам рожала.
О Ты, что колосья в муку превращаешь
и повелеваешь:
мели, пеки, сей!
Повсюду Ты — рядом. Единый, Всевышний,
и в грубом помоле и в тонкой пшеничной.
Я в каждом мгновенье Тебя ощущаю
устами своими, рукою своей.
О сытости Ты повелел. Так наполни
амбары.
О щедрости высшей напомни.
От немощи Ты нас сберег Своей мощью.
В горсти держим семя,
муку — на ладони,
и пробуем мякиш на вкус и на ощупь.
И запах муки, белизны ее тонкой,
и ломтя ржаного, и пышущей сдобы
приблизят к мечте, что маячит вдали, —