Но у явления было и научное истолкование. Я с легкостью пришел к такому умозаключению, как только добрался до того, что мы здесь называем Винья-дель-Локо, где лежали два новеньких трупа, один подле другого. Чуть погодя подоспел Луисардо, который вел Милагрос, обнимая ее за плечи.
— Не смотри, дурочка. — Он закрыл ей глаза ладонью и сплюнул на сторону. Потом вытащил черные очки и протянул их сестре. — Не смотри, дурочка.
Кишки Герцогини были разметаны по песку и еще дымились вместе с револьвером, из которого, очевидно, только что стреляли. Все это напоминало абстрактную картину. Какое-то время спустя я узнал, что тип со шрамом, прикончив путешественника и ни на минуту ничего не заподозрив, вернул револьвер Герцогине. И Герцогиня его взяла. «Давай смываться, браток, пока легавые не нагрянули». И, сказав это, скорее машинально, она два раза в упор выстрелила в своего компаньона. Одна пуля угодила в сердце, опалив рубашку, другая — прямо между глаз, в низкий наморщенный лоб, и вышла через затылок. Ба-бах. Ба-бах. Однако тип оказался из породы упрямых и, прежде чем отдать концы, успел разделать Герцогиню, выпотрошив ее своим ножом. И еще у него хватило сил и времени, чтобы зашвырнуть подальше портфель с черными деньгами. Да так удачно, что, упав на скалы, он раскрылся и содержимое разметало ветром, кроме последней прилипшей окровавленной банкноты. Обнимая Милагрос, Луисардо посмотрел на меня с пляшущей в глубине глаз улыбкой. Никто из них двоих никак не откликнулся на мои предположения. Мы предпочли хранить молчание, предоставив простакам думать, что денежный дождь случился чудом.
Глядя на последние два трупа, я окончательно убедился в том, что Луисардо не на жизнь, а на смерть состязался с реальностью и что во время этой гонки всякий раз, когда его воображение одерживало верх, ревнивая реальность отводила смертельный удар, сближая правду и миф, путая одно с другим. Все это я сообразил, когда увидел в Винье-дель-Локо труп типа со шрамом на щеке, похожим на скорпиона. Возможно, Луисардо видел его накануне у Наты, проезжая мимо на своем мотоцикле. Он остановился и какое-то время разглядывал его. Тот был страшный обжора и без конца ковырялся в зубах. Тогда, и только тогда, дьявол шепнул его имя: Хинесито. Рядом Герцогиня разговаривала с хозяйкой «Воробушков», тоже сидевшей на террасе. В последний раз пробуравив типа взглядом, Луисардо нажал на газ и отправился куда обычно. Это был тот самый вечер, когда путешественник появился в Тарифе, спрашивая о пароме на Танжер, с рюкзаком за спиной и даже не подозревая, что, благодаря зловещему союзу Луисардо с дьяволом, он в конце концов запутается в темном лабиринте интриги, которая приведет его к смерти.