Но на тихое «позвольте, господин» - следовали взгляды, которым было далеко до добрых. А ведь мальчишка не то что не сломал, не разбил ничего, слова поперек не сказал, - даже головы поднять не смел! У Айсена горело все, играл так, что казалось птицы на лету замирают, чтобы послушать, от скупого кивка расцветал улыбкой, а у господина брови сходились, как будто он его на воровстве поймал… Что-то тут не то было!
У Хамида руки опустились: что если беда уже пришла, что если как раз хозяину мальчик и приглянулся? Надоест ждать, когда Айсен отзовется и потянется - и без того долго щадил после припадка… Позовет к себе, возьмет, доломает, как тонкую веточку, даже не заметив… Что если прятать его надо было, а не выставлять - авось отвлекся бы господин, забыл.
Да разве скроешь розу? Как не отгораживай, аромат все равно есть! Старик ждал беды, и она пришла, хотя не совсем оттуда, откуда он думал.
Новый, такой уютный мирок Айсена разлетелся вдребезги самым обычным днем. Открыв дверь на настойчивый стук, он не без трепета увидел двоих франков: по счастью, не рыцарей - скорее купцов, богато и пышно одетых. Юноша поклонился низко, скрывая дрожь, пока еще легкую, и напоминая себе, что у него теперь есть хозяин. Хороший и добрый хозяин.
- Здесь ли живет уважаемый Фейран аб эль Рахман, ученик самого мудрейшего Омана абу Рашида? - витиевато поинтересовался тот, что был моложе, и почему-то его вопрос заставил второго мужчину удивленно поднять брови.
- Да, господин. Но господина Фейрана нет дома, и мне неизвестно, когда он вернется.
- Можем ли мы подождать его? - спросил старший мужчина.
Айсен растерялся, но вышедший Хамид уже кланялся, делая приглашающие жесты. Юноша быстро и ловко накрыл угощение, стараясь не ежиться под пристальным взглядом, который вызывал самые неприятные ассоциации. Мужчины переговаривались на языке, которого он не знал, и смысл разговора был недоступен, но постепенно им овладевали самые дурные предчувствия.
- Фейран? - между тем переспросил один из купцов.
- Не знаю, сменил ли он веру, но имя точно, - легкомысленно пожал плечами другой, в самом деле безотрывно следивший за юным рабом. - любопытно, узнаешь ли ты Тристана после стольких-то лет! Если бы на пристани он не поздоровался со мной первым и на «ланг д’ок», я бы спросил у него о времени намаза…
Мужчина лет сорока пяти, с черными, как смоль волосами и темно-карими внимательными глазами, выглядел задумчивым и расстроенным. В отличие от своего спутника, он разглядывал не раба, а саму обстановку, с грустью признавая, что его компаньон похоже прав, и хозяин дома, как видно, полностью перенял обычаи и привычки Востока.