Хуже всего то, что Наталья Николаевна понимала, что Александрина – ее крест по гроб жизни. Сестре вот-вот должно было исполниться сорок лет. За исключением романа с Аркадием Россетом, оказавшимся безрезультатным, она не могла бы припомнить никого, кто решился бы разомкнуть круг ее одиночества. Ожесточение женского сердца, похоронившего всякую надежду на личное счастье, можно понять. Это чувство копилось долгими годами. Еще живя в доме Александра Сергеевича, Александрина далеко не всегда могла справиться с приступами тоски, раздражения, жертвой которых в первую очередь становилась многотерпеливая Наташа. Человек по натуре прямодушный и вовсе не злой, Александрина сама признавалась в письме родственнику: «Не можешь себе представить, как я чувствую себя изменившейся, скисшей, невыносимого характера. Право, я извожу людей, которые меня окружают; бывают дни, когда я могу не произнести ни одного слова, и тогда я счастлива. Надо, чтоб меня никто не трогал, со мной не говорили, не смотрели на меня – и я довольна».
Именно на эту причину – безысходную, втуне пропадавшую жизнь – постоянно указывала Наталья Николаевна мужу в письмах, прося его снисхождения и терпеливости.
«...Как бы я была бы счастлива, если бы в вашей совместной жизни, – писала о сестре Ланскому его супруга, – когда ты вернешься, было бы больше согласия, чем раньше. Лишь бы она могла выбросить из головы мысль, что ты когда-нибудь имел что-либо против нее, и понять, что ты питаешь к ней только привязанность. Самое мое горячее желание, чтобы она была справедлива к тебе и ценила благородство твоего сердца, и здесь я надеюсь на время и на Бога.
Невозможно, чтобы в конце концов она не убедилась, что твоя душа не способна к ненависти».
Слово «ненависть» в устах Натальи Николаевны, всегда старавшейся всех примирить, успокоить, слишком сильное. Оно достаточно красноречиво говорит о том. как осложнила ее жизнь сестра. И только бесконечно мягкий характер Натальи Николаевны помогал ей снова и снова искать пути к семейному взаимопониманию и ладу.
Вероятно, она немножко хитрит, отправляя следующее, письмо мужу с такими словами: «...Сашинька просит передать тебе тысячу приветов. Бог мой, как я была бы счастлива, если бы вы были хороши друг с другом... Вы оба хорошие люди, с добрейшими сердцами, как же так получается, что вы не ладите. Это одно печалит меня, но в конце концов я говорю себе, что счастье не может быть полным».
Ну что ж, порадуемся хотя бы тому, что Наталья Николаевна наслаждалась тем, в чем видела единственное счастье на земле – союзом двух любящих сердец...