Я, конечно, радовался, как и все. Только не был уверен, что Николай доживет до своей свадьбы. Новостей от царской семьи так и не было.
Генерал-губернатор, кроме того, извещал нас с Фрезе, что намерен прибыть в Барнаул не позднее двенадцатого октября, и настаивает на нашей встрече. А также, рекомендует Александру Ермолаевичу озаботиться организацией большого бала в честь великого князя Николая Александровича и его невесты, принцессы Дагмар.
Тут я совсем расстроился, но Суходольский напомнил, что уже к двадцатым числам и на Оби и на Томи воду скует лед, и паромы перестанут работать. И пока переправа не станет достаточно надежной, о путешествии в Томск можно не беспокоиться. Минимум на две недели, всякое сношение с Россией прервется, ибо почту по тонкому льду тоже не повезут.
Мне оставалось только расслабиться и получать удовольствие, ежедневно изучая отчеты Варешки о предварительных результатах расследования. Десятого октября, в субботу, я выписал предписание майору Васильеву, командиру десятого Барнаульского батальона выпустить всех арестованных и содержащихся в казармах поляков и туземных мещан. Всех, кроме полоумного Бутковского. К вящему моему удивлению, этот двадцатилетний молодой дворянин, с разумом пятилетнего ребенка, оказался причастным к поджогам. Единственный из всех арестованных.
Ириней Михайлович, каким-то образом выявил еще двоих поджигателей – мастерового с сереброплавильного завода и спившегося и уволенного материального приказчика с портовых пакгаузов. Первый взъярился на управляющего – Евгения Киприяновича Филева, приказавшего выпороть рабочего во дворе гауптвахты за какую-то провинность. И это невзирая на то, что с лета 1863 года физические наказания в империи были законодательно запрещены!
Бывший приказчик, с пьяных глаз, похвалился в кабаке, что спалит усадьбу ненавистного купчины. Естественно, собутыльники идею морально поддержали и даже помогли отыскать смолы и подсказали, где взять пару охапок соломы. Грубо говоря, пьянчужку взяли на "слабо". Кстати сказать, выдали его дознавателям те же самые… гм… господа.
Здание пожарной охраны, сгоревшее последним, уже в ночь на 28-е августа, похоронило в пламени пожара любые подозрения в разворовывании выделенных министерством уделов средств. В рапорте Пестянова подчеркивается, что на момент возгорания там не оказалось ни единого человека. Будто бы даже скрюченный от старости и ревматизма сторож в тот вечер, вместе с остальными чинами, участвовал в разборе развалин дома Фрезе. Кто-то заметил, что в дворне погорельца не хватает одного человека. Искали труп…