— Я знал, что ты предназначена мне с той минуты, как увидел тебя на дороге, Сисели Боуэн. До того дня я никогда не отдавал сердце женщине, но теперь готов его отдать.
Зеленовато-карие глаза смотрели прямо в зеленовато-голубые.
— Но оно мне не нужно! — вскричала Сисели, выведенная из себя и неожиданным признанием, и страстным взглядом.
Ни один мужчина не смотрел на нее так, как этот. Даже Эндрю Гордон! Этот взгляд и интриговал, и пугал ее.
— Ах, прекрасная дама, не страшитесь, — тихо сказал Йен. — Я буду любить вас.
Мягкий голос перепугал Сисели еще сильнее, чем прежнее грубое обращение.
— Можете отвезти меня назад. Скажем, что произошло недоразумение. Хотя я в гневе пообещала, что вас казнят, на деле не допущу этого. Но вы должны вернуть меня в Перт, милорд.
— Сомневаюсь, что хозяйка лавки посчитает шишку на голове недоразумением, — сухо бросил Йен.
— Милорд, я не могу выйти за вас, — настаивала Сисели.
— Почему? — осведомился он, весело блестя глазами.
— Я уже помолвлена, — в отчаянии солгала Сисели.
— С Гордоном? Нет, прекрасная леди, вы лжете. Гордон еще не делал предложения, хотя мне сказали, что он намерен жениться. Но что его удерживает? Может, есть женщина, которую он любит и чье приданое не так велико, как у вас? Или любовница, от которой нужно потихоньку избавиться, прежде чем он объявит о своих чувствах?
— Эндрю Гордон — хороший человек! — вскинулась Сисели.
— Он целовал вас? — допытывался лэрд.
— Не ваше дело! — отрезала Сисели.
— Значит, не целовал, — торжествующе заключил Йен.
— Целовал! И мне понравилось! Очень!
Вместо ответа Йен подался вперед и поцеловал Сисели яростным, почти свирепым поцелуем, постепенно превратившимся в нежный, когда лепестки ее губ немного смягчились.
Голова Сисели кружилась. О Боже, она так самозабвенно отдается поцелую! И отвечает на него!
Лэрд отстранился.
— Его поцелуи нравились вам так же, как этот? — язвительно усмехнулся Йен.
— Гораздо больше! — почти закричала она.
Йен рассмеялся.
— Ах, моя прекрасная леди, вы совсем не умеете лгать! Потому что отвечали на поцелуй.
Он встал, оставив ее кипеть от злости, и повернул вертел с кроликами.
Она вовсе не отвечала на поцелуй. Не отвечала!
Но Сисели вынуждена была признаться, что действительно лжет. Он ужасен! Ужасен! Похитил ее, избил, связал, но стоило ему завладеть ее губами, она пропала! Но больше этого не случится! Она не допустит!
Когда кролики прожарились, лэрд принес Сисели лист лопуха, на котором лежали маленький кусок дичи и овсяная лепешка.
— Возьми.
Но Сисели отвернула голову.
— Я не голодна. И ничего не возьму из твоих рук, злодей! Убери!