– Как прошла высадка? – осведомился незнакомец, не поворачивая головы к соплеменникам, и тут же продолжил одной фразой, больше успокаивая Проху и Марго, чем отдавая на самом деле необходимый приказ: – Ребят не трогать!
– В штатном режиме, – прозвучал приглушенный шлемом, какой-то абсолютно безжизненный доклад. – Готовы к выполнению приказа.
– А куда нам теперь? – растерянно спросил парень, догадавшийся, что вопрос о высадке не был праздным любопытством со стороны Кира, а означал некое, по-армейски своеобразное приветствие между чужаками.
– Куда хотите, – пожал плечами незнакомец. – Можно и на вечеринку с вином… но я вам еще в первую встречу советовал – уехать на несколько месяцев из города.
Кир ловко нахлобучил на голову шлем, скрывая от глаз Прохи и Марго короткую стрижку густых каштановых волос, жесткие, будто в камне вырубленные черты лица, и, одновременно проверяя внутренний канал связи, сказал: «Цель восемь, работаем…»
Они не разворачивались с неуклюжей грацией тяжелых танков, не взмывали в воздух, переходя в горизонтальный полет в нескольких метрах над землей – просто отшатнулись чуть в сторону, ушли с линии взгляда и исчезли в ночной городской темноте, как призраки исчезают с рассветом. Только где-то далеко, на границе бульварчика с проезжей, узкой улочкой шелохнулись едва заметно листья невысоких, запыленных кустов.
…а перед глазами Прохи, как невнятное видение, вдруг возник длинный бетонный коридор, до середины стен окрашенный зеленой масляной краской, с черными рифлеными металлическими полосами на полу… и дробный грохот армейских сапог по железу. А из-за далекого, едва видимого поворота, навстречу бегущим по тревоге рядовым и офицерам, застегивающим на ходу ремни, придерживающим сваливающиеся пилотки и фуражки, вышли, поддерживая неживое, механическое равнение, фигуры в сером, с маленькими, будто игрушечными автоматами в руках…
Проха растерянно покрутил головой, одновременно стараясь стряхнуть наваждение и хоть краем глаза уловить, куда же, хотя бы – в каком направлении, ушли инопланетные захватчики. Видение послушно исчезло, а вот никаких, даже визуальных следов пропавших в ночи чужих солдат не было видно.
Жуткое, детское ощущение обиды, как будто ребенку показались яркую, желанную игрушку и тут же спрятали её за спиной взрослого – не подступиться, охватило Проху. Появившись на миг, перебросившись парой ничего не значащих слов, указав ему реальное место в этой жизни, пришельцы исчезли, и теперь студенту не оставалось ничего, кроме как отправиться к друзьям, хлестать вино, курить дешевые сигаретки, тискать Марго… Вот и все его предназначение в этой жизни. Жгучая обида никак не хотела успокоиться, а взвинченные нервы не позволяли ей истечь наружу, выплеснуться в окружающий мир.