— Нет, что вы, я заплачу, — протестую я и достаю бумажник.
— Что за ерунда, это ведь всего лишь коктейль. И как я уже сказал, не знаю, что у тебя за проблемы, и не понимаю, могу ли чем-то помочь, но то, что с тобой что-то не так, это очевидно. Поэтому я хочу, чтобы ты оставил эти деньги себе.
Он продувает трубочку, а затем зачем-то начинает завязывать ее в узел. Он пытается перехватить мой взгляд.
Не знаю, что и сказать. Если бы и знал, наверное, не смог бы из-за комка, вставшего поперек горла. Мне остается только кивнуть бармену, собрать рюкзак и пойти восвояси.
Дверь за мной закрывается, и я слышу, как защелкиваются замки.
Что теперь? Пойти домой? Или, может, в «Моне»? Или в библиотеку… Я могу посидеть на лестнице, как Ханна, и дослушать оставшиеся кассеты в темноте.
— Клэй!
Это голос Тони.
Яркие огни фар трижды мигают. Тони выглядывает из окна водительской дверцы и машет мне рукой.
Застегиваю куртку и направляюсь к нему, хотя мне совсем не хочется ни с кем общаться. Особенно сейчас. Мы с Тони знакомы уже давно, вместе работали над школьными проектами, болтали после уроков, но нам никогда не доводилось обсуждать какие-то серьезные проблемы. А сейчас, похоже, он как раз настроен поговорить по душам.
Он что, все это время сидел в машине и ждал? Но зачем?
Вместо того чтобы посмотреть на меня, он сосредоточенно поправляет боковое зеркало.
— Залезай, Клэй.
— Все нормально?
Пауза. Затем он медленно кивает.
Я обхожу машину, открываю пассажирскую дверцу и присаживаюсь так, что одна моя нога остается стоять на асфальте. Кладу рюкзак с кассетами Ханны на колени.
— Закрой дверь, — говорит Тони.
— Что происходит?
— Все в порядке, Клэй. Просто закрой дверь. — Он закрывает свое окно. — На улице холодно.
Его взгляд блуждает от приборной панели на магнитолу, затем на руль. Он делает все, чтобы не смотреть на меня. Когда я закрываю дверь, он начинает говорить.
— Ты уже девятый в списке, Клэй. Я должен следить за тобой.
— Что? О чем это ты?
— Второй комплект кассет, — продолжает он. — Ханна не блефовала. Они у меня.
— О боже! — Я закрываю лицо руками. Где-то в висках вновь просыпается боль. Я давлю на это место сильнее, еще сильнее.
— Все нормально, — говорит он.
Не могу на него смотреть. Что он знает? Он же, наверное, уже слышал, что Ханна собирается рассказать обо мне. Что «нормально»?
— Докуда ты добрался?
— Что?
— Какую кассету слушаешь?
Я могу притворяться, что не понимаю, о чем речь, или вылезти из его машины и уйти. Но что бы я ни сделал, это ничего не изменит, потому что он и так все знает.