Признаюсь, с первого взгляда он мне не приглянулся. Он был в старой охотничьей куртёнке и в таких засаленных и запачканных ноговицах из лосиной кожи, что они от давнего употребления лоснились, будто покрытые изрядным слоем лака. По виду ему было лет тридцать шесть, и если судить по сложению, он мог похвастать силой и отменным здоровьем. Черты его лица не отличались грубостью; он имел даже некоторое сходство с Наполеоном. Однако в выражении его лица было слишком уж много угрюмости, что усиливалось длинными волосами, не расчёсанными и свисавшими из-под меховой шапки.
Говорил он отрывисто и грубо, не обещал нам ничего, не уговаривал. Условия, выдвинутые им в обмен на необходимые нам услуги, показались нам поначалу слишком завышенными. Но Пьер ничем не выказал своей готовности умерить запросы, равно как не думал он и набиваться нам в провожатые.
– Я не напрашиваюсь к вам, вы напрашиваетесь ко мне, – сказал он.
Вообще в его характере проявлялось куда больше индейских повадок, чем манер белого человека. Всё это склоняло меня к мысли отказаться от кандидатуры Пьера, так как я привык относиться с недоверием к метисам как к людям весьма ненадёжным. Однако у нас не осталось времени на поиски других провожатых, и мы были вынуждены довольствоваться Пьером. Он сию же минуту направился снаряжаться в путь.
Единственно, чего не хватало мне для полного счастья в походе по луговым степям, так это надёжной лошади. Та, что была подо мной, пусть и была по-настоящему сильной, но обладала чрезмерно упрямым нравом. В конце концов мне удалось найти превосходного жеребца тёмно-бурой масти, сильного, живого, красивого. Я с удовольствием прыгнул на него, отдав моего серого Горбушке. Французик был рад этому несказанно.
ОТЪЕЗД. ГЛАВА ПОВЕСТВУЕТ О ПЕРВЫХ ДНЯХ ПУТИ И О ПЕРВЫХ НАШИХ ПРИКЛЮЧЕНИЯХ НА ТЕРРИТОРИИ ДИКАРЕЙ
Протяжные звуки рожка дали сигнал к началу похода. Один за другим солдаты сержанта Пупса потянулись к лесу, вытянувшись вереницей. Мы двинулись за ними, но ехали следом не очень долго, ибо наши вьючные лошади сдерживали нас. Не приученные ехать в строю, они сбивались то в одну, то в другую сторону, исчезая в лесной чаще, и никакие ругательства Горбушки не могли сдержать их. А метис наш, с ружьём за плечами, гонялся на своём резвом сером за вьючными животными, награждая их не только бранью, но и щедрыми ударами плётки.
Из-за непослушания вьючных лошадей мы скоро потеряли из вида ехавших впереди всадников во главе с сержантом Пупсом, но старались всеми силами не потерять их следы. Так мы продвигались вперёд сквозь кустарник, между деревьями, минуя палатки индейцев и хижины негров, и под вечер прибыли к ферме, принадлежащей поселенцу по имени Барбаросс. Дом его стоял на холме, у основания которого тесным кругом устроились около реки сержант Пупс со своими людьми.