– Если вы будете ехать в том же духе, – заговорил он, – то всегда будете терять нас. А если вы будете постоянно терять нас, то зачем мы вам нужны?
Хозяин фермы принял нас радушно, но сожалел, что не может предоставить нам никаких удобств в связи с разразившейся в его семье болезнью – все лежали с насморком и кашлем. Он и сам не отличался цветущим видом; при всей крепости телосложения он выглядел поникшим, имел бледный цвет лица, говорил с присвистом. Его бревенчатый дом был превращён в настоящий лазарет, повсюду виднелись больные люди.
– Вы к нам в дом не входите! – крикнул Барбаросс, радушно улыбаясь и громко чихая. – У нас карантин!
– Не оспа ли у вас? Может быть, грипп? Не нужны ли прививки?
– Нет, спасибо, мы сами помрём.
– Ну, тогда ладно…
Мы поставили палатку во дворе.
Вскоре после того как мы угомонились, прискакал наш новый проводник – метис Пьер. На одной лошади ехал он сам, другую – нагруженную добрым запасом всего необходимого – вёл на поводу.
– Судя по его виду, – предположил я, обращаясь к Питерсону, – этот парень – тёртый калач.
– Мы можем быть спокойны. Этот крепыш прекрасно знает о всех возможных нуждах и крайностях в непредвиденных случаях, – ответил мне комиссионер.
Одна из лошадей Пьера была предназначена для повседневной службы, другая – только для охоты. Эта вторая была полукровкой и происходила от ручной и дикой степной породы. Животное было красивое и гордое. Сам Пьер был вооружён с головы до ног: за плечами лежало ружьё, на боку висели рог с порохом и сумка с пулями, охотничий нож торчал за поясом, а у луки седла покоились моток верёвок и аркан для поимки диких лошадей. С таким вооружением и запасами индейский охотник в степи – то же, что крестоносец на море: оба нисколько не зависят ни от кого, всегда готовы оборонять себя и добывать провизию. Для Пьера ничего не стоило бросить всех на произвол судьбы, поехать своим путём и мыкать судьбу, как ему заблагорассудится, если бы ему вдруг этого захотелось. Думаю, что сам он прекрасно чувствовал свою независимость и очевидное превосходство над нами, тем более что мы направлялись в места, нам совершенно чужие.
– Мы рады видеть вас с нами, Пьер, – поприветствовал я проводника.
Он высокомерно кивнул мне и сказал:
– Надеюсь, вы помните об условиях нашей сделки?
Всё с тем же почти надменным видом он развьючил лошадей и поставил их в безопасное место на ночлег. Всё в этом человеке отличалось от нашего Горбушки, болтливого и всегда шумного хвастуна. Впрочем, Антуан, кажется, испытывал заметное чувство зависти по отношению к Пьеру.