Джефф же, ослепленный счастьем, не замечал ее сомнений.
— Дорогая, ты не представляешь, как я рад! И родители будут на седьмом небе! Они тебя обожают.
— Джефф! — Ровена прикусила губу. — Пожалуйста, пока не говори им. Я… я хочу, чтобы до конца круиза никто не знал.
— Мой ангел, но почему? Я хочу кричать об этом на каждом углу, с самой высокой мачты, по громкоговорителю! Я хочу, чтобы все знали, что ты согласна выйти за меня замуж. Так почему, черт возьми, мы должны держать это в секрете?
Ровена с мольбой взглянула на него:
— Из-за Блейка. Из-за нашей с ним помолвки. Хелен и Луиза уже знают. Луиза запросто может разболтать твоим родителям. Неужели никому не покажется странным, что бывший и будущий женихи сидят за одним столом? Мне бы это не понравилось, — натянуто улыбнулась она.
Джефф нахмурился:
— Я тебя понимаю. Хотя звучит несколько надуманно. Черт бы побрал этого Блейка! Угораздило же его припереться на наш корабль!
— Потерпи. Осталась всего неделя, — успокаивала его Ровена. — Давай, пока не вернемся в Англию, оставим все между нами. Тогда история с Блейком будет позади, и ты спокойно скажешь родителям.
— Ну хорошо, — нехотя согласился он. — Пока не вернемся домой, будем с тобой шушукаться. А там уж запустим дело на полную катушку. Дадим объявление в «Таймс», кольца закажем в «Хэрродс» и уточним день свадьбы, хорошо? — нежно целуя ее в лоб, улыбнулся он.
Ровена не торопясь кивнула. Казалось, время несется на нее, как охотник с силком — того и гляди поймает.
— Я согласна, — тем не менее ответила она.
В каюту она вернулась только после полуночи. Луиза уже лежала в кровати.
— Ты поздно, — сонно пробормотала она. — Ты не забыла, что завтра мы будем в Мессине в семь утра? Чай принесут ни свет, ни заря.
— Извини. Я сейчас быстро разденусь и лягу.
Интересно, что Луиза скажет, если объявить ей, что они с Джеффом только что обручились? Как обычно, разозлится и будет рвать и метать или все же пересилит то, что последнее время стала терпимее к окружающим?
— Ты мне не мешаешь, — зевнула Луиза, — я скоро засну.
Воистину, она менялась. Раньше она бы ужасно разворчалась и разбурчалась. А теперь, когда она стала уверенней в себе, и жить с ней стало легче.
Как Луиза и предупреждала, «Океания» проснулась рано. Задолго до шести Ровена уже слышала в коридоре шаги и голоса, звон посуды и деловитую беготню. А в иллюминаторе уже появилась Мессина — кремово-розовый хаос домов и домиков на берегу, а за ними, на пыльных холмах, — кромка зелени.
Уже наполовину одевшись, Луиза вдруг в задумчивости замерла перед зеркалом.