— Что? — выдохнула Тейт. — Твоей дочери?!.
Послышалось ей это или нет, но Тейт не могла своим ушам поверить. У Лулу есть дочь? Не шутит ли она все-таки?..
— У меня, — сказала Лулу, — есть четырехлетняя дочь. Ее зовут Алира-Джейн. И когда я умру, я хочу, чтобы ты воспитывала ее.
— Нет. — В душе Тейт боролись паника и сочувствие. — Я… я не могу. И не хочу. Ты не можешь требовать этого.
— Я прошу тебя, Тейт. Я умираю, а больше никого подходящего у меня нет.
Уставившись в потолок спальни, Тейт страстно желала, чтобы прошедший вечер оказался сном. А учитывая ее душевное состояние, отсутствие Джейса и беспокойство из-за грядущей лапароскопии, кошмарный сон был бы вполне вероятным.
Джейса не было рядом, и она чувствовала себя одинокой. Но даже сознание, что он вернется через пару дней, не приносило утешения, ибо рано или поздно он исчезнет из ее жизни навсегда. Конечно, она могла бы притвориться, что не думает об этом, но правда заключалась в том, что думала; изредка, когда он был рядом с ней, и постоянно, когда его не было.
Все более и более становилось очевидным, что Джейс склоняется к тому, чтобы повторить нормальный образ жизни своих родителей, типичных представителей среднего класса, то есть жениться и завести детей. Это проявлялось и в страстном желании взять на несколько дней Латашу, и в том, что, когда они проезжали мимо какого-нибудь дома, предназначенного для продажи, он тут же начинал рассуждать, насколько он удобен для семьи и как заманчиво было бы вложить в его покупку деньги на будущее. «Скажешь мне об этом, когда у меня будет мой первый миллион», — саркастически отвечала в таких случаях Тейт, но могла бы сказать и другое: «Дома эти предназначены для людей с детьми, а у меня очень мало шансов заиметь хотя бы одного». Проблема, которая, если позволить себе помечтать, могла быть, в общем-то, решена с помощью Лулу, желавшей оставить ей своего ребенка.
О, да, прошедший вечер вполне мог присниться ей, только сном это не было.
— Господи, что ты делаешь со мной? — простонала Тейт вслух. — Зачем?..
Она не была религиозным человеком, ведь все духовное руководство со стороны Фэнтези ограничилось тем, что та просто окрестила Тейт. Поэтому к Богу она обращалась только тогда, когда нужно было попросить о невозможном или возложить на кого-то ответственность за то, что находилось вне ее контроля. А сейчас все находилось вне ее контроля!
Слова Лулу отдавались эхом в ее сознании.
— Я хочу назначить тебя законной опекуншей своей дочери… Я умираю, и больше никого у меня нет.
И вот сейчас, ранним утром, в одиночестве своей спальни, Тейт позволила себе горькую усмешку.