Вот сколь грамотен я стал, слушая в порту разговоры моряков.
– А тех, кто по старице ходил, тоже спрашивали?
Я прошу отметить, что оба мы с Васькой ни разу более не употребили слово «плавать» относительно флотилии, а только «ходить».
– Избавь меня, Василий, от своих нелепых рассуждений! – воскликнул я. – Уж верно, спрашивали всех, кто имеет касательство к реке!
– Не по душе мне, барин, эта затея, – хмуро отвечал он.
А надо сказать, что Васька мой совершенно не склонен к меланхолии, и обыкновенно его щекастая румяная хитрая рожа выражает бодрость духа и готовность к проказам.
– Ну, хорошо, растолкуй внятно, что там за нечисть обитает в воде, – потребовал я. – Как зовется, откуда взялась, чем опасна. И какого черта ей не пускать наши лодки?
По роже Васькиной я понял, что начал не с того конца. И впрямь – он же с местными водяными и русалками не знаком и намерений их знать не может.
– Кто тебе наболтал всё это? – спросил я попросту.
– Да перевозчики.
– И ты всё точно понял? До такой степени по-латышски намастачился, что уж метафизические беседы способен вести?
– Так не первый же год, – сообщил он. – Я тех перевозчиков давно уж знаю, они мне приятели.
– Это новость! – воскликнул я. – С чего ж они тебе приятелями вдруг стали?
Васька жался, вздыхал, кряхтел, но на неотступные расспросы мои ответил наконец, что лодочники его взяли в долю.
Вот тут я оторопел. Я совершенно не мог себе представить, какое общее дело объединило двинское братство перевозчиков с моим шалым денщиком так, чтобы с того им шла еще и прибыль. Еще четверть часа я пытал его – и действительность превзошла самые отчаянные мои подозрения.
– Я им дохлых кошек поставляю, – признался Васька. – И собак также…
– О господи! – вскричал я и перекрестился. Тут же в памяти моей всплыл давний разговор с соседом, утверждавшим, что Василий похитил его старого кота.
– Да на что вам, барин, всё это знать? – со вспыхнувшей во взоре надеждой спросил Васька. – Право, незачем! Ничего дурного от того никому не было! А что у меня приработок завелся – так я же не пил, не безобразничал на те деньги!..
– Нет уж, начал – так продолжай! На что перевозчикам дохлые кошки?
– Для привады…
– Кого приваживать, изверг?!
– Рыбу… в бочку…
Ничего удивительного в том, что лодочники промышляли еще и рыболовством, не было. Но дохлые кошки меня несколько смутили. Да и вообразить себе, как их насаживают на крючки, я не умел – это что ж за крючищи такие должны быть?!
– И какая ж рыбина клюет на сию приманку? – спросил я. – Не иначе как левиафан. Или акула. Но я не слыхал, чтобы в наших широтах водились акулы.