Пролив, разделяющий эти два участка суши, вливается в Северное море тремя проходами, напоминая обращенный к западу трезубец. Северный фарватер ведет от гавани через Молен-Гат, средний — через Вест-Гат, а южный, проходящий вдоль голландского побережья с рыбацкой деревушкой, сигнальной станцией и батареей Кийкдуин, — через Шульпен-Гат.
Три эти канала позволяют избежать страшных опасностей мели Хаак, или Хаакагронден, которая при отливе показывается из воды и на наветренную часть которой в плохую погоду обрушивается жуткой силы прибой. В проходах существует мощное течение, и когда ветер дует навстречу ему, образуются резкие, злые волны.
Штормы куттеры Дункана пережидали в стороне от Хаакагронден, в хорошую заходили в каналы, а по временам отваживались достигать древка трезубца, Зеегат-ван-Тексель, чтобы разведать дислокацию врага. Брови Дринкуотера покрывались пленкой соли, пока он брал бесконечные пеленги на мельницы и церкви, выстроившиеся вдоль линии низких, поросших травой дюн Ноорд-Холланда и Текселя. Полоса берега, казалось, исчезала, стоило белопенным волнам устремиться к песчаному пляжу. Это было опасное, унылое побережье, изобилующее мелями и банками, каналами и ложными фарватерами. Карты были бесполезны, полагаться приходилось только на собственный опыт. Снова Дринкуотер с головой погрузился в профессиональные дела, и как следствие ситуации, их близкие отношения с Гриффитсом возобновились. Даже экипаж, все еще недовольный невыплатой жалованья, казалось попритих, и вполне можно было согласиться с капитаном, утверждавшим, что именно Болтон оказывал на нее разлагающее воздействие.
Даже Эпплби, перестав придираться ко всему, стал напоминать прежнего жизнерадостного хирурга. Их теплые отношения с Натаниэлем восстановились, и если Гриффитс по временам уходил в себя из-за заботы о корабле и сложностей с начальством, в безопасности квартировавшем на линейных кораблях, доктор всегда был открыт к общению.
К удивлению Дринкуотера, плохая погода и отсутствие удобств не привели к возобновлению у капитана лихорадки, который без видимых последствий для здоровья переносил тяготы.
— Так часто бывает, — пояснил Эпплби Дринкуотеру. — Когда человеческое тело подвергается стрессу, оно способно пережить самые разные потрясения, о чем свидетельствует поведение людей в бою. Но когда стимул прекращает действовать, или, как еще можно выразиться, нагрузка уменьшается, в нашем организме, работавшем на пределе, начинается обратная реакция, что выражается в сгущении гуморов и уязвимости перед болезнями.