— Ты сказала об этом жандарму?
— Нет, — почти плача ответила Анриетта.
Он посмотрел на ключ и снова взорвался:
— Так ты его заперла?
Анриетта уже не решалась говорить. Она только кивнула головой, подняв руки, чтобы защититься от ударов.
Малуан задыхался. Он должен был что-то сделать, не важно что, лишь бы дать разрядку нервному напряжению. Первой жертвой стала трубка — изо всех сил он швырнул ее на пол, и она разбилась, как яйцо.
— Разрази меня гром! Ты заперла его в сарае?
Одной трубки было мало, и мадам Малуан, проследив за угрожающим взглядом мужа, убрала суповую миску.
— Разрази меня гром! — повторил он.
Все могло случиться! Но такое! Человек из Лондона заперт именно в его сарае!
— Что ты будешь делать, Луи?
Он взял ключ и засунул его в карман.
«Что я сделаю?»
Да он и сам не знал. Но, чтобы их припугнуть, прорычал:
— Слушайте! Во-первых, обе вы будете молчать, понятно? Я не потерплю, чтобы мне задавали вопросы! А теперь занимайтесь своими бабьими делами!
Тяжело ступая, он вышел в прихожую и, сняв с вешалки фуражку, открыл дверь. Дождь стал мельче и плотнее.
Не пройдя и пятидесяти метров, он заметил жандарма, который стоял на краю скалы недвижимо, как часовой. Далее лежало море, зеленое с белыми полосами. А совсем вдалеке, на фоне безграничного неба, виднелась темная точка — дым от парохода из Ньюхевена.
— Привет! — сказал Малуан, остановившись на краю обрыва.
Он мог позволить себе не церемониться, так как железнодорожник не ниже рангом, чем жандарм, и тот, посмотрев на форменную фуражку, понял это и ответил дружески:
— Привет!
— Что-то не ладится?
Малуан делал вид, будто смотрит на море, но косился в сторону сарая, крыша которого, сделанная наполовину из рифленого толя, а наполовину из пропитанного битумом картона, была под его ногами.
— Разыскивают какого-то англичанина, — сказал жандарм.
— А, так это англичанин…
У жандарма на уме была только смена караула, и это раздражало Малуана. Ему хотелось продолжить разговор, он предполагал, что спрятавшийся в сарае человек услышит их. Начинался прилив. К пяти часам вода достигнет косогора и, если будет ветер, волны докатятся до дверей сарая.
— Вы здесь живете? — спросил жандарм из вежливости.
Малуан показал на три дома, расположенные на скале, и его собеседник вздохнул:
— Не очень-то здесь весело!
— Скажите, а что, если он вооружен, этот ваш англичанин?
— Как будто нет.
Уходить Малуану не хотелось, но как-то уж очень неестественно торчать тут под дождем, разглядывая море. Все же именно дождь приносил успокоение, как и присутствие жандарма, тоскливое зрелище мокрых крыш, белые барашки на зеленом море. Нужно было, чтобы вся вселенная казалась угрюмой. Он слушал стук дождевых капель по рифленому толю сарая и знал, что струи воды просачиваются внутрь.