Мотя обернулся. На кровати, свесив ноги на пол, сидела Катя, а Камо валялся на прикроватном коврике и пытался лизнуть ей пятку, одновременно раскрывая пузо, которое нужно было чесать другой ногой. Катя решительно оттолкнула льнущего к ней Камо и сказала, обращаясь к Моте:
– А ведь и вправду, подумай…
Тут она перевела взгляд на Камо и нарочито строго сказала:
– А ты не слушай, не для тебя я сейчас говорю!
И, снова обращаясь к Моте, продолжила:
– Вот живет он с нами только несколько лет, а кажется, что знала и любила его всю жизнь. А ведь как я в детстве боялась собак! Но теперь все они сливаются в одну милую, любимую и преданную морду, которая своими клыками, глазами, ушами и усами не только не страшна, но вызывает какую-то невыразимую нежность и страх… Страх от возможной потери сама не знаю чего.
Катя взглянула на Камо, и лукаво добавила:
– Но ты ведь не Лайка, а зонд Стерна – не Второй спутник, да и тебя никто не пустит в Америку. Так что и не мечтай полететь к Плутону!
Камо только вздохнул с сожалением, а Мотя посмотрел на Катю с той нежностью, которая вдруг иногда как будто беспричинно захлестывала его и которую нельзя было выразить словами – они мгновенно обесцвечивали чувство… Он дождался, пока эмоции успокоились, и сказал, нарочито медленно и чуть равнодушно:
– Я вот тут нашел на одном сайте историю… Это в дневнике Живого Журнала – очень личное, но почему-то выставлено на всеобщее обозрение. И, мне думается, происходит от того же фрактального гена, что и наш с тобой. Вот послушай.
Мотя надел очки и начал читать с экрана: «Это только кажется, что ты есть тот, кто в детстве боялся собак и мечтал о возможности в любой момент залезть в банку с вареньем… Тот мальчишка, который впервые поцеловал тебя в полутемном подъезде, и та девчонка, которая ждала этого поцелуя несколько лет, остались там и тогда, где и когда батон стоил 13 копеек, в соседнем подъезде жила злющая овчарка, в стране не было секса, а партия учила, что газы при нагревании расширяются… Здесь и сейчас мы оба совершенно другие, и абсолютно непонятно, почему вообще существует это понятие “мы”… Давно развеялись по миру все атомы тех губ, которые тогда подарили “нам” это незабываемое ощущение первой близости, давно варенье стоит на полке в кладовой годами, ожидая, что кто-нибудь польстится на его чудесный вкус, а “мы” все так же смотрим друг другу в глаза и понимаем – хотя мир вокруг совсем не тот, в который мы вошли, и “пустота” пришедшего в него сознания поглотила массу информации, называемой “жизненным опытом”, но осталась она все той же пустотой, и все так же взгляд в глаза мгновенно говорит нам друг о друге больше, чем любые “дозволенные речи”… Так кто же “мы” и что “вокруг”?..»