Но дело они делали. Не раз и не два приволакивали языков, последний раз — немецкого оберста. В полосе наступления на зееловских высотах — тихо прошли в тыл и оттуда сосредоточенным огнем подавили несколько укрепленных позиций немцев. То, как они воевали — больше походило на действия немецких егерей, но результаты приносило, потому их не трогали. Но и не отмечали особо — хотя тому же Жукову, совершившему при штурме Зееловских высот грубейшие ошибки[58] — валом валилось.
Наконец — они напоролись на препятствие, которое было не обойти при всем желании. ИС-2, новейший тяжелый танк стоял поперек улицы с открытыми люками. Мелькали огоньки электросварки…
Виллис остановился, едва не ткнувшись в танковый борт.
— Стой, моя родная… — прокомментировал Прошляков, выбираясь из маленького, верткого внедорожника — вы чего тут, на всю улицу раскрылились?
— Работаем, не видишь что ли? — грубым голосом отозвался кто-то
— Вижу. А другим мешать обязательно? Штаб дивизии где?
— Дальше чеши и налево, во двор. Там горелая Пантера, сразу увидишь.
— Благодарствую. И ты чешись, не спи…
К Прошлякову подошел один из его «партизан», ефрейтор Булыга. Он и в самом деле был партизаном, в армию попал только в сорок четвертом.
— Что?
— Здесь стоим. Пожрать пока можете. С местными не ругаться, ничего не лямзить.
— Есть.
Обходя танк, Прошляков увидел, что с другой его стороны — несколько черных как черти танкистов ломают ни в чем не повинные кровати, несколько кроватных сеток — уже были приварено к Иосифу Сталину с другой стороны. Кровати были хорошими, «с шарами» — мечта любого советского человека на такой кровати спать. Но тут они — всего лишь спасение от фаустников.
— Стой, кто идет!? — крикнул кто-то
— Уже пришли — буркнул Прошляков — смотреть надо, а не ворот ловить. Капитан Прошляков, по вызову…
— Три.
— Четыре.
Итого — семь. Это и есть пароль.
— Проходи…
Хоть чему-то научились за пять лет войны. Разведчик противника — может быть совсем рядом, у тебя под ногами, ты может не видеть его — а он будет и видеть и слышать. Опыт войны приходил тяжело, с кровью — но приходил.
Дивизионный штаб располагался в полуподвальном помещении кафе, почти не пострадавшем от огня: здесь даже мебель была. Очевидно, все уже слышали про действия подрывных групп в городе — поэтому прямой прорыв в помещение преграждала пулеметная баррикада, с трофейным пулеметом МГ-42 и сидящим около него на венском стуле бывалым сержантом. Прижимая приклад коленями, сержант что-то ел из котелка, ел истово, по-крестьянски, работая ложкой. Но, судя по взгляду, который он бросил на Прошлякова — бдительность он не терял. Чуть что выпустит из рук котелок, схватится за пулемет, изорвет очередью кого угодно.