Женщины снова ссорились, указывали в разные стороны, однако примет благословенной земли нигде не было видно. Справа колыхались зеленовато-синие холмы, похожие на пузыри, наполненные маслом. Слева простиралась черная полоса — узкий залив озера жидкой грязи, и в нем невероятным образом отражались те же холмы-пузыри, отливавшие зеленым и синим. А прямо под ногами простиралась сверкающая как спинка блестящего жука равнина, пестревшая черными пятнами — зарослями неведомых трав и кустарников.
Люди увидели множество Организмов — не меньше дюжины. Они играли, бродили вдоль прудов, срывали и жевали какие-то стручки, подбирали камешки, ловили и отправляли в рот насекомых. Показался Альфа. Он шел медленно, все еще напуганный своим видением, и не обращал внимания на остальных. Организмы увлеченно играли, но потом, подавленные каким-то неведомым чувством, застыли неподвижно.
А наверху, на обсидиановой скале, Финн ухватился за проплывавший мимо пучок спутанных нитей твердого воздуха, подтянул его.
— Ну-ка, дружно прыгаем и вперед, в страну изобилия!
— Вот еще! — возразила Гиза. — На всех не хватит места, да и кто знает, полетит эта штука туда, куда нужно, или нет!
— А куда нужно? — спросил Финн.
Ответить никто не мог, но женщины упорно отказывались прыгать на воздушный плот. Финн повернулся к Тагарту, — Давай, старик, покажи им, как поступают мужчины: забирайся!
— Нет, нет! — выкрикнул Тагарт. — Я боюсь высоты!
— Лезь, старик, а мы за тобой.
Дрожа от страха, Тагарт подтянулся. Сопя и кряхтя, глубоко запустил пальцы в губчатую массу. Его тощие ноги болтались в воздухе.
— Ну! — крикнул Финн. — Кто следующий?
Но женщины упирались.
— Прыгай сам! — крикнула Гиза.
— Улететь и оставить тебя, мою последнюю защиту от голодной смерти? Ну-ка, вперед!
— Нет, кусок слишком маленький, пусть старик летит, а мы выберем плот побольше.
— Ну ладно, — Финн отпустил волокна. Воздушный пласт поплыл над равниной. Тагарт повис на нем, буквально цепляясь за жизнь.
Остальные с любопытством наблюдали за стариком.
— Посмотрите, — воскликнул Финн, — как быстро и свободно движется воздух. Как он проносится над Организмами, над этой слизью, над нашим страхом, неопределенностью и непредсказуемостью!
Но воздух сам тоже был непредсказуем, и волокна, за которые держался старик, начали таять. Стараясь собрать расплетающиеся пряди в плотную как прежде массу, Тагарт сжимал их изо всех сил. Но они выскользнули из пальцев, и несчастный стал падать.
На вершине скалы трое наблюдали за тем, как тщедушная фигурка, переворачиваясь и корчась, летит к земле.