Сбитые в панике люди валились под ноги обезумевшей толпы и больше не могли подняться: по ним бежали, затаптывая насмерть.
Кольцо оцепления прорвали в мгновение ока. Дубинки и щиты оказались бесполезны перед натиском тысяч насмерть перепуганных обывателей.
Старлей-омоновец, которого прижало спиной к «пазику», отдавал команды своим бойцам, но те ничего не могли сделать – их, как и командира, закружило в стихийном водовороте толпы. Было бы больше – справились. А так…
Через несколько минут улица практически опустела.
Повсюду валялись брошенные транспаранты, флаги, растяжки и прочие атрибуты митингующих; ветер гонял по проспекту рваные газеты, листовки, катал опустевшие бутылки и банки из-под пива; кое-где виднелась слетевшая с ног обувь. Зияли провалами разбитые витрины разграбленных, раздерганных бутиков, у обочин сиротливо ютились покореженные легковые автомобили.
А еще остались тела людей, разбросанные в страшном беспорядке почти по всему проспекту. Некоторые стонали, подавая признаки жизни, но большинство лежали без движения. В основном женщины, девушки…
Старший лейтенант сидел на асфальте и, морщась от боли, зажимал кровоточащий правый бок: кто-то из толпы ткнул его ножом или заточкой. Левой рукой достал сотовый, набрал номер и, дожидаясь соединения, тяжело задышал, стараясь унять боль.
– Але… Марина, это я, – произнес он. – Как ты? Нормально? Хорошо. Я? Я в оцеплении… Да, опять. Марина, ты забери Юлечку из садика сегодня сама. Я не смогу, нет, не смогу. Я люблю тебя и дочку… Со мной? Нет, со мной все хорошо… Ты не волнуйся. Я люблю вас. Все, мне пора…
Офицер повалился на спину, раскинув руки. Из расслабленной ладони выпал завибрировавший телефон…
Подбежал омоновец, увидел кровь, выругался:
– Твою мать! Серега, Серега, держись… Не дури, рана пустяковая…
Однако по его тону было ясно – это не так.
Подтянулись другие бойцы. Один из них начал делать перевязку, но остановился, замер, а потом стянул с мокрой от пота головы шлем.
Парни обступили безжизненное тело.
– Серега, как же так…
Делавший перевязку боец подобрал бесконечно вибрирующий телефон, сбросил звонок, но сотовый начал вибрировать вновь. В конце концов, омоновец вырубил его совсем.
Тело осталось на асфальте у автобуса. Трогать его до прибытия СОГ [1] нельзя.
Из салона выдернули лысоватого мужика – того, что кричал в фонивший микрофон. Он испуганно таращился на омоновцев, не понимая, чего от него хотят.
Отключивший телефон старлея боец изо всей силы врезал задержанному кулаком в грудь. Мужик отлетел, ударился спиной об автобус, но сумел удержаться на ногах, затравленно глядя на омоновца.