1. Политический статус правительницы и ее титул
Итак, к осени 1534 г. великая княгиня Елена сосредоточила в своих руках верховную власть. Отразилось ли как-то изменение ее статуса в источниках? Впервые в историографии этот вопрос поставил А. Л. Юрганов. Ученый обратил внимание на форму упоминания малолетнего государя и его матери в летописях, повествующих о событиях 1530-х гг. По мнению исследователя, между весной и осенью 1534 г. обозначение политического статуса Елены изменилось коренным образом: она стала упоминаться наравне с сыном-государем, и повеления (как их излагает летописец) исходили теперь совместно от великого князя и его матери[369].
Этот вывод основан на сопоставлении двух отрывков из Новгородской летописи по списку Дубровского. В первом из них, относящемся к маю 1534 г. и повествующем о строительстве укреплений (земляного города) на московском посаде, сказано, что великий князь Иван Васильевич всея Руси «помысли [с] своею материю великою княгинею Еленою и с митрополитом Даниилом, и своими доброхоты князи и бояры, повеле у себе на Москве поставити град древян на посаде»[370]. Второй отрывок, цитируемый Кургановым, относится к осени 1534 г.; в нем сообщается о присылке великокняжеских грамот к новгородскому архиепископу Макарию: «…государь князь великий Иван Васильевич всея Руси и мати его благочестивая Елена прислали к своему богомолцу архиепископу Великово Новагорода и Пскова владыке Макарию в Великий Новград своего сына боярского с Москвы з грамоты…»[371] (выделено мной. — М. К.). Действительно, в первом случае повеление исходит от одного великого князя, посоветовавшегося с матерью, митрополитом и боярами; во втором — политическая воля выражена двумя лицами совместно, государем и его матерью.
Подобные упоминания Елены как равной по статусу своему сыну-государю Юрганов назвал «формулой регентства»[372]. По мнению ученого, эта формула возникла в августе 1534 г. после ареста дяди великой княгини — Михаила Глинского[373]. В этой связи историк цитирует сообщение Летописца начала царства о приезде к Ивану IV 27 августа ногайских послов: «И князь великий и егомати нагайских послов пожаловали, гостем их велел торговати»[374] (выделено мной. — М. К.).
Гипотеза Юрганова о возникновении «формулы регентства» (точнее, на мой взгляд, назвать ее формулой соправительства) в результате событий августа 1534 г., устранивших последние препятствия на пути Елены к власти, заслуживает серьезного внимания и выглядит вполне правдоподобной. Но процитированные выше летописные памятники 40–50-х гг. XVI в. сами по себе не могут служить надежной основой для датировки изменений в статусе великой княгини. В особенности это относится к Летописцу начала царства. Уместно напомнить, что составитель этого памятника интерпретировал властные полномочия Елены Глинской как выполнение последней воли Василия III: умирающий государь якобы приказал своей супруге «престол области державствовати скипетр великия Руси до возмужения сына своего» и возложил на нее «все правъление великого государства»