В Москве мы провели неделю в полнейшем спокойствии, жили со всеми удобствами: ванны, души, чистые постели, хорошее питание. Одним словом, комфорт. Но нас тянуло "домой", в леса.
В партизанском штабе меня принял полковник Белов. С Александром Васильевичем, как я уже писал, нам приходилось встречаться не раз. В этом еще молодом, с отличной выправкой офицере мне особенно нравились его оптимизм, его умение заботиться о людях.
Когда я вошел и приготовился доложить по военной форме о своем прибытии, он, улыбаясь, сказал:
- Вольно!
В просторном кабинете висело несколько карт с различными отметками дужками, зигзагами, кружочками и жирными стрелками, нацеленными на Запад. На территории, еще занятой врагом, преимущественно в лесах, тоже были отметки - партизанские базы.
- Значит, отдыхать больше не хочешь? - спросил меня Белов.
Прищурив глаза и, как мне показалось, посмотрев на меня не без одобрения, он подошел к карте. Указав на лесной массив, Александр Васильевич спросил:
- В этих местах не бывал?
- Нет.
- Это Налибокская пуща, Барановичская область. Вот туда и отправишься со своей группой. Подробности потом. Вызову тебя еще раз. Подожди в приемной.
Из кабинета полковника я вышел довольный и немного взволнованный. В приемной совершенно неожиданно встретился с Галиной Хромушиной, давней моей знакомой. Она была в новеньком обмундировании. Шапка-ушанка делала ее круглое, румяное лицо похожим на мальчишеское. Только мягкий взгляд больших темно-серых глаз и длинные ресницы выдавали в ней девушку. Мы оба были удивлены и обрадованы. Еще бы, не виделись с 1942 года, а главное, никак не ожидали встретиться здесь, в Москве. После обоюдных расспросов Галина сообщила мне, что в партизанский штаб пришла с особым поручением.
- Видишь ли, - доверительно заговорила она, - последние полгода я работаю среди пленных немцев. Хорошие есть парни. Так вот, многие просятся в партизаны. Да, да, не удивляйся, именно в партизаны!.. Национальный комитет "Свободная Германия" решил пойти им навстречу. - Галина показала мне запечатанный пакет, попросила: - Подожди меня здесь, - и прошла в кабинет Белова.
"Немцы, фашисты - и вдруг просятся на службу к советским партизанам", - размышлял я. В первые минуты это никак не укладывалось в голове. Мы привыкли видеть в немцах врагов, нередко до фанатизма преданных Гитлеру, порой трусливых и жалких, но уж во всяком случае не друзей и не сподвижников в нашей великой борьбе.
В приемную то и дело входили офицеры, справлялись о чем-то у адъютанта полковника Белова, а я, присев на диван, ждал Галину.