- Что это, братцы? Где мы находимся? - снова в недоумении повторил Алексеев.
Лежавший рядом солдат с забинтованной ногой, которой и оттолкнул Николая от окна, зло сказал:
- Не бачишь, да там охрана!
- Что ты сказал, браток? - наклонившись к солдату, переспросил Николай.
- Да ты шо, глухой или хворменный идиот? - все так же спокойно проговорил солдат.
- Говори, браток, громче, я почти ничего не слышу. В ушах сильно шумит.
- Кажу, немцы нас караулят! Понял?
Николай с изумлением посмотрел на солдата. Обожгла мысль: "В плену!"
- Понял, понял, браток! Ты откуда будешь?
- Та херсонский я. А ты?
- Сибиряк.
Так они познакомились. В бараке было жарко, воздух был спертый, все время слышались жалобные стоны и рыдания. Николай левой рукой поправил повязку на голове и попытался поправить повязки на руке, но почувствовал резкую боль.
- Эх, сволочи... - простонал он.
- В яком же месте тебя так, а?
- Под Оршей. Бомбой!
- О, тоби еще повезло, браток! И мени тоже. Могло быть хужей. Тэпер треба держаться вмисти, а то замордуют нас. Так шо лигай, парень, та спокойно полэжи. А в окно смотрэть - не дай бог. Стрэляют...
Николай послушно лег на солому. Жуткие мысли заглушали боль и даже шум в ушах. Попал в плен не сдаваясь! Одно спасение - бежать, и только бежать. Тысячи вопросов возникали перед Николаем, на которые он не мог ответить. И конечно, он не мог себе представить и сотой доли того, что предстояло ему пережить в последующие месяцы пребывания в плену.
Как-то утром в барак ворвались эсэсовцы во главе с офицером.
- Встать! - раздалась команда.
Раненые переглянулись. Никто не понимал офицера. Фашист повторил команду, и на раненых набросились эсэсовцы, стали их избивать, топтать ногами. Алексеев тоже не знал, чего хотят эсэсовцы. И лишь после того как ему объяснил его новый знакомый, что это значит, Николай крикнул: "Братцы, они требуют, чтобы мы встали и шли из барака!" Одна из медсестер подбежала к офицеру и стала упрашивать его прекратить безобразие, но эсэсовец оттолкнул ее и жестом указал на дверь.
- Выходите, кто может, на улицу! - дрогнувшим голосом обратилась к раненым сестра.
Николай и его новый друг, которого он поддерживал под руки, вышли во двор первыми.
"Воды!.. Вассер!.."
Август был на исходе, но солнце еще палило нещадно. Ни малейшего дуновения ветерка. Стоять было трудно, некоторые раненые не выдерживали, падали...
- Вы сейчас не ест больной, - объявил офицер на ломаном русском языке, - а ест военнопленный. Понятно? Мы вас повезем в лагерь. Не вздумайт делать это... э-э... побег. Кто сделайт шаг в сторону, будет убит. Не разговаривайт, руки держат насат, выполнят все треповани конвойных...