Есть у нас и материалы допроса тетки Насти. Старуха извивается, как угорь. Ничего, дескать, не знает, ничего не понимает и мало что помнит. В ту ночь, дескать, слышала что-то краем уха о краже, но божится, что и не предполагает, о чем именно шла речь и с кем говорил Хельмиг. Не верим ни одному ее слову, но и уличить во лжи пока не удалось. Несомненно, ночью она говорила со своим племянником, а об «ограблении» склада знала уже раньше. У нее даже руки затряслись, когда мы прямо обвинили ее в краже обрывка ремня с пряжкой: ведь сразу поняв, что это ремень Блохина, она хотела спасти племянника. Взяв затем себя в руки, она насупилась и спокойно спросила, кто ее при этом видел? Мы сказали: Хельми призналась, кто дал ей ремень. Тетка Настя заявила, что это ложь, и попросила устроить очную ставку с Хельми. Мы собирались это сделать, но, как видите, шведская красотка улизнула, не оставив даже адреса. Думаю, однако, что это дело нескольких дней…
Снова телефон прервал наш разговор, и едва Курилов приложил трубку к уху, на его лице появилось хорошо знакомое мне выражение особой сосредоточенности, а его свободная рука несколько раз ударила по столу. Я наблюдал за ним с растущим интересом; на его висках появились синие прожилки, а в глазах — нервное выражение. Это было необычно для человека, которого, казалось, ничто не может вывести из себя.
Что же случилось?
Мое любопытство росло с каждой минутой, потому что разговор продолжался довольно долго, а из ответов моего друга решительно ничего нельзя было понять. Наконец, разговор закончился, и Филипп Филиппович шумно выдохнул воздух. Он дотронулся рукой до лба, словно вытирая пот.
— Произошло нечто неожиданное, — начал он и, помолчав, договорил: — Нашлась Хельми…
— Значит, раньше, чем вы предполагали… Никак не могу взять в толк, почему это вас так разволновало?
— Сейчас поймете: сегодня утром на путях Мурманской железной дороги, неподалеку от Кондопоги, обнаружен труп женщины. Она была в ночном белье, и до сих пор не ясно, несчастный это случай или преступление. Вероятно, она выпала или была выброшена из экспресса «Полярная стрела», который проходит через Кондопогу в четыре часа тридцать минут утра. Труп обнаружил в семь часов десять минут путевой обходчик. По свидетельству проводника, женщина села в поезд в Ленинграде, предъявила билет до Мурманска и одна заняла спальное купе на двоих. Около двадцати двух часов проводник, подавая ей чай, обратил внимание на то, что она много курит и пьет крепкое десертное вино. Когда он появился в дверях ее купе, она мгновенно захлопнула ручной чемоданчик и при этом выглядела очень возбужденной. Утром он ее не будил, потому что до Мурманска оставалось еще более восьмисот километров. О том, что молодая женщина исчезла из поезда, ни он, ни пассажиры не имели ни малейшего понятия, потому что в течение ночи не заметили ничего подозрительного. Они узнали о случившемся от сотрудников милиции только тогда, когда поезд прибыл на станцию Сорокская. В купе остались чемоданы, платье, туфли и пальто. Проводник утверждает, что не было только ручного чемоданчика, который он хорошо запомнил — уж очень элегантный: черный, лакированный, отделанный полосками желтой кожи. Подозрительно также, что не удалось найти ни одного документа погибшей. Лишь в кармане пальто случайно застряла открытка на имя Хельми Карлсон. Представители милиции пришли к выводу, что Хельми была убита. Расследование продолжается, через несколько часов я буду знать результаты медицинской экспертизы…