— Бога ради, Арабелла! Скажи мне! — настаивал он. — Что сказал мой отец?
— Что только ты сам волен решать, и больше никто. И я как круглая дура подумала, что теперь-то уж точно все будет хорошо!
Из ее глаз хлынули слезы и побежали по щекам.
— Арабелла, — прошептал он и попытался вытереть их, но она отбросила его руку в сторону, словно не в силах вынести его прикосновение.
Затем она изо всех сил ударила его в грудь, отталкивая прочь и отчаянно пытаясь освободиться, пока он не схватил ее за запястья и не прижал к себе.
— Ты трус! — крикнула она сквозь слезы. — Отправить своего отца к нам, потому что тебе не хватило смелости самому сказать мне правду!
Доминик чувствовал жгучий холод, словно по венам медленно двигался лед.
— Ты говоришь, что мой отец нанес вам визит.
Это был не вопрос. Доминик наконец начал понимать суть этой ужасной истории, происходившей прямо у него под носом.
— Ты прекрасно знаешь, что он был у нас, ведь ты сам попросил его об этом!
Арабелла перестала вырываться, разревевшись навзрыд.
— Нет, не знаю, потому что я его не посылал, — произнес Доминик. — Я ни о чем не просил его, Арабелла! Я даже не знал о том, что твой отец приходил в наш дом!
Он чувствовал себя больным. Оцепенение и ярость растеклись по его телу, смешавшись.
— Зачем ты снова лжешь мне? — воскликнула она. — Разве мало ты унизил меня? Или тебе мало того, что я стала твоей любовницей? Что ты владеешь мной как вещью? Неужели нужно еще причинять мне боль лживыми словами?
Она склонила голову, запоздало пытаясь скрыть слезы.
— Арабелла, посмотри на меня! — велел Доминик.
Она не послушалась, и тогда он заставил ее поднять голову, обхватив залитое слезами лицо ладонями.
— Я не лгу.
Она отчаянно забилась в его руках, пытаясь вырваться.
— Я не лгу тебе, Арабелла!
По всей видимости, искренность этих слов проникла в ее сознание, затронув душу. Арабелла неожиданно замерла, словно впервые услышав его, и беспомощно взглянула ему в глаза. В них читалась беззащитность и такая боль, что все, пережитое ею за долгие годы, померкло в сравнении с этим.
— Я не лгу, — в третий раз повторил Доминик, и эти слова словно коснулись ее лица вместе с его дыханием. — Клянусь всем святым, Арабелла.
Его ладони скользнули вниз к ее локтям, поддерживая ее и утешая. Он слышал ее прерывистое дыхание, чувствовал дрожь, охватившую хрупкое тело.
— Я не понимаю, — сказала она надломленным шепотом.
— Зато, кажется, я начинаю понимать, — мрачно произнес Доминик. — Скажи, что именно мой отец вам ответил, Арабелла?
— Он все объяснил очень подробно и обстоятельно. Дескать я не нужна тебе. Молодые люди должны вести себя как подобает молодежи и сеять дикий овес, пока не женаты. Мой отец заметил, что молодым людям подобает учиться держать ответ за свои действия, и потребовал, чтобы тебя заставили жениться на мне. Твой отец заявил, что ты не собираешься делать ничего подобного. Разумеется, мы и сами должны были понять, что, несмотря на благородное происхождение, я слишком бедна, недостаточно высокородна и не гожусь на роль жены будущего герцога. Твой отец назвал такой брак мезальянсом, да кроме того мы с тобой никогда в действительности не были обручены.