Встреча на далеком меридиане (Уилсон) - страница 67

Громкоговоритель — на этот раз звонким сопрано — нараспев возвестил о новом рейсе: «Рейс сорок пятый, в Китай… рейс сорок пятый, Ташкент Пекин! Ташкент — Пекин!»

Ник прошел за барьер и погрузился в волны русской речи — звуки барабанили по его ушам слишком быстро, чтобы слагаться в слова, и становились словами лишь через несколько секунд, потому что ему все еще требовалось время на мысленный перевод. Он изо всех сил пытался ускорить этот процесс, чтобы сразу схватить смысл. Словно ему объявили, что отныне он должен бежать, чтобы не отставать от остальных, идущих шагом; однако, проталкиваясь навстречу Гончарову, он чувствовал, что широко улыбается. Их протянутые руки соединились в крепком пожатии.

— Добро пожаловать в Москву! — сказал Гончаров по-английски.

— Я счастлив, что я тут, — ответил Ник заученной русской фразой, удивляясь и радуясь своей внезапной веселости. — Где у вас проходят таможенный досмотр?

— Об этом позаботятся, — улыбнулся Гончаров. — Вы понимаете, когда я говорю по-русски?

— Вы владеете русским очень недурно, — с полной серьезностью ответил Ник.

Гончаров представил своего спутника:

— Киреев, Академия наук.

Тот поклонился, и они обменялись рукопожатием.

— Рад познакомиться с вами, доктор Реннет. Мы хорошо знаем ваши труды, — сказал Киреев по-английски. — Но почему вы не приехали все вместе? Остальные члены делегации уже два дня как здесь.

— Делегации? — недоуменно повторил Ник. Потом он засмеялся. — Я и забыл, что я делегация. А сколько всего американцев будет присутствовать на конференции?

— Пять, включая вас. Номера для вас сняты в одной гостинице, в «Москве», и расположены рядом. Ну, идемте. И скажите мне откровенно, доверительно спросил Гончаров, беря Ника под руку, — у вас есть с собой гашиш?

— Что?..

— Гашиш или опиум, ну, хоть чуточку… — настаивал Гончаров, — для собственного употребления.

— Нет, — ответил Ник, ничего не понимая.

— Или оружие? — Если не считать смешливой искорки в глазах, лицо Гончарова было совершенно серьезно. — Ну, там револьвер или пулемет, хотя бы подержанный.

— Нет.

— А может быть, танк? Небольшая ракетная установка? Нет? Вы уверены? Хорошо, — закончил он довольным голосом. — Тогда мы можем не беспокоиться о таможенном досмотре. Ничем другим они не интересуются.

Ник вошел в высокий белый зал и так увлекся, рассматривая огромные колонны, всевозможные плакаты и указатели, торопливо снующих людей, что чуть было не споткнулся о женщину в косынке, которая мыла пол. Он был на голову выше всех окружающих и видел все лица так отчетливо, что, казалось, будет помнить их до конца жизни: усталого худого солдата, который нес на левой руке младенца и в той же руке пакет, словно ему непременно было нужно, чтобы правая рука оставалась свободной, и его жену, державшую два небольших свертка и обмахивавшую платком свое раскрасневшееся лицо; изящно одетую девушку с льняными волосами и умело подкрашенными ресницами, в черных летних перчатках и черных лакированных туфлях на высоком каблуке, которая, читая «Правду», расхаживала взад и вперед, очевидно, чтобы как-то убить время; толстяка с пышной бородой, в зеленой тенниске и соломенной шляпе с дырочками, который толкнул его, пробегая миме, и торопливо буркнул: