Балачо укоризненно качал головой, когда я убивал одним выстрелом только одну цесарку. Это невыгодно, объяснял он, заряд стоит полшиллинга, столько же и цесарка, и то, если ее отвезти на базар в Аддис-Абебу. Однажды он взял мою двустволку и показал, как нужно охотиться: неслышно подкрался к выводку цесарок и, подождав, пока они соберутся в кучу, выстрелил. На земле трепыхалось пять крупных цесарок, и довольный Балачо быстро прирезал их своим обоюдоострым ножом-кинжалом.
В Эфиопии очень распространена охота на зверей и птиц при помощи различных ловушек, западней, силков, волчьих ям, канканов и прочих приспособлений, так как огнестрельного оружия у населения мало и заряды дороги. Зверей бьют также копьями. Эфиопы бросают их очень метко. Однажды возле нашего бивуака собралось человек десять молодых галласов. У каждого было копье — двухметровое древко, на которое надет широкий, обоюдоострый кинжалообразный наконечник из железа. Я попросил их показать свое искусство. Мы прикрепили шагах в двадцати на травянистой кочке кусок бумаги — четверть газетного листа. Галласы выстроились в ряд и одновременно бросили свои копья. Почти все они точно попали в цель. Балачо тоже метко бросал копье, но он был и отличным стрелком из винтовки.
К нашей палатке по вечерам приходило много галласов. Они садились на корточки возле костра, держа копья между коленями, и сосредоточенно рассматривали нас, изредка переговариваясь друг с другом. Ильма плохо знал галласский язык, он неохотно участвовал в разговоре, может быть, поэтому, а может быть, потому, что, как и многие другие эфиопы амхара, не питал симпатии к галласам. Галласы, как и данакиль и сомали, принадлежат к хамитам. До XVI века они занимали территорию юго-востока нынешней Эфиопии, где вели кочевой образ жизни, занимаясь скотоводством. В XVI веке, теснимые своими воинственными соседями — данакиль и сомали, галласы вторглись на территорию амхара и осели там, заняв область, которая сейчас называется Галла-Сидамо. Только в XIX веке при Менелике II амхарцы покорили галласов. Ведя завоевательную политику и силой подчиняя различные племена, населяющие территорию нынешней Эфиопии, вожди амхарцев культивировали в народе представление, что амхарцы воины, а все остальные племена подвластны им и должны их снабжать всем необходимым и быть их рабами. Повидимому, пережитки этих взглядов сохранились и по сей день, хотя сколько-нибудь острой розни в отношениях амхарцев и галласов я не заметил.
Как-то раз, проходя по лесу, мы заметили в двухстах метрах от нас небольшое стадо павианов. Одна из самок несла детеныша. Балачо выстрелил, смертельно раненая обезьяна упала, прижимая детеныша к груди, а стадо павианов с громкими криками мгновенно скрылось в кустах. По рассказам охотников и путешественников, обезьяны очень часто подхватывают и уносят раненого члена стада и забирают с собой детеныша убитой самки. В нашем случае мы этого не наблюдали. Когда Балачо подбежал и с силой оторвал кричащего детеныша от трупа обезьяны, стадо павианов, остановившееся неподалеку в редком кустарнике, заволновалось. Обезьяны кричали и угрожали нам жестами. Однако ни одна из них не бросилась выручать малыша-обезьянку. Почти все низшие и человекообразные обезьяны не решаются напасть на человека, предпочитая во всех случаях скрыться. Исключение представляет среди низших обезьян живущий на островах Малайского архипелага макака, известный под названием «старика» за его белую бороду или «свирепого» — за агрессивный нрав; он может броситься на человека, повстречавшегося ему в лесу, даже если тот не нападает на него. Из человекообразных обезьян своей агрессивностью известны гориллы, главным образом их вожаки; предупреждая криком самок и детенышей об опасности, они могут в некоторых случаях броситься на человека, преследующего стадо.