Нельзя сказать, что Тана поразила воображение нотария своими размерами, но он все-таки не ожидал увидеть в этих глухих и, по его былым представлениям, совершенно безлюдных местах довольно крупный город, обнесенный к тому же высокой каменной стеной.
— Аланы умеют строить, — охотно подтвердил Марцелин. — И это далеко не единственная их крепость. Но значение Таны для местных племен определяется не столько толщиной ее стен, сколько удачным расположением. Здесь сходятся пути, идущие из Византии, Готии, Персии, Боспорского царства и Русколании. Потеря Таны станет ударом не только для аланов.
Надо отдать должное Марцелину, он довольно быстро договорился с сумрачного вида людьми, вышедшими на пристань, дабы встретить причалившую к берегу галеру. Видимо, ромеи были в этих краях довольно частыми гостями, поскольку их прибытие не вызвало в городе особого переполоха. Но не исключено, что аланов, населяющих Тану, просто утомило обилие гостей, прихлынувших в их город в эту чудную весеннюю пору. Марцелин без труда нашел постоялый двор в скопище круглых глинобитных домишек, столь разительно отличавшихся от привычного ромеям жилья, что Руфин, глядя на них, только руками разводил. Более всего застройка Таны напоминала пчелиные соты, где одна ячейка наползает на другую, а вместе они создают такой причудливый узор, что далеко не каждому взгляду дано в нем разобраться. Во всяком случае, Руфин наверняка бы заблудился в аланском лабиринте, если бы не помощь Марцелина. Увы, три десятка ромеев оказались явно лишними на довольно обширном постоялом дворе. Во всяком случае, его хозяин-фракиец, невесть какими путями оказавшийся едва ли не на краю земли, глянул на гостей почти сердито:
— Накормить — накормлю, а на постой даже не рассчитывайте.
Марцелин попытался переубедить хозяина с помощью золотой монеты, но понимания у фракийца не нашел.
— Посмотри сам, — кивнул тот на зал, забитый людьми. — Если ты думаешь, что я смогу выставить за порог этих варваров, вооруженных до зубов, то ты самый большой оптимист, италик, из всех кого я видел.
Руфин и сам пришел к выводу, что Марцелин напрасно пытается склонить хозяина к подвигу, непосильному даже для Геркулеса. По меньшей мере две сотни человек сидели сейчас за длинными столами, гремя вместительными чарками, и, судя по всему, не собирались покидать насиженных мест.
— Неужели у тебя, фракиец, не найдется одной-единственной комнатки для римского патрикия?! — рассердился на неуступчивость хозяина Марцелин.
— Видишь того варвара у стойки, — ткнул пальцем в рослого белокурого молодца хозяин. — Это рекс Оттон Балт, один из самых знатных готских вождей. А рядом с ним еще один рекс. А вот там, в углу, сидит антский княжич Белорев. И у каждого из них за спиной до сотни мечников. Никогда еще Тана не видела наплыва стольких гостей. И постоялые дворы, и частные дома забиты под завязку. Говорят, что рекс Герман приказал пригнать к городу несколько стад коров и быков, но вряд ли даже этого мяса хватит, чтобы прокормить такую ораву. Едва ли не все мало-мальски известные готские вожди сочли своим долгом приехать на свадьбу рекса Германа. Прибавь к ним еще вождей аланских, антских, борусских и русколанских, и тогда ты поймешь, италик, всю тщетность своих притязаний.