— А что, для свадьбы рекса нельзя было выбрать город попросторней? — удивился Руфин.
— Тана, конечно, не Рим, — криво усмехнулся фракиец. — Но в добрые времена здесь проживало до пяти тысяч человек. Сейчас меньше. Соседство гуннов многих напугало и заставило перебраться в более спокойные места.
— А ты почему остался?
— Появилась надежда, что союз аланов с готами заставит призадуматься гуннского царька Баламбера и он оставит наш город в покое.
— Выходит, не случайно рекс Герман решил устроить свою свадьбу именно здесь, на самой границе своих владений? — спросил Руфин.
— Верховный вождь готов ничего не делает просто так, — кивнул фракиец. — Он хотя и далеко уже не молод, но из разума пока не выжил. Мой тебе совет, патрикий, хочешь спать спокойно — ставь свой шатер за городской стеной. Так многие вожди делают. Можете, конечно, напроситься в Кремник, где разместился сам Германарех со своими ближниками, но, боюсь, что и там свободных помещений уже не осталось.
— А невеста прибыла в Тану?
— Говорят, что русколаны раскинули свои шатры за стенами города, но так ли это на самом деле, я не знаю. У меня и без того голова кругом идет, патрикий.
— Ладно, фракиец, в отсутствии гостеприимства я тебя не виню, но коли ты мне и в хорошем вине откажешь, то пеняй на себя, — усмехнулся Руфин.
Фракиец воровато огляделся по сторонам и понизил голос почти до шепота:
— Вино есть, патрикий. Целый бочонок отличного италийского вина. Для себя берег. Здешние варвары такого не пробовали.
— Два золотых денария, — предложил Руфин.
— Три, — твердо сказал фракиец. — Лучшего вина ты во всей Готии не найдешь.
— Уговорил, — усмехнулся Руфин. — Принеси кувшин к стойке, где стоят готские вожди.
Оба гота довольно сносно говорили по-фракийски, и патрикию Руфину без особого труда удалось завоевать их симпатии. Чему способствовало вино, которое расторопный хозяин удивительно вовремя разлил по глиняным кружкам.
— Ого! — причмокнул толстыми губами рекс Оттон. — А нам этот прохвост предложил натуральное пойло.
— Я тут ни при чем, — заюлил фракиец. — Патрикий привез вино из Константинополя.
— Это правда, — поспешил на помощь хозяину Руфин. — Мне захотелось угостить вас, высокородные мужи, италийским вином из дружеского расположения.
— А я слышал, что гордые римляне ничего не делают просто так, — сказал с усмешкой гот, стоявший рядом с Оттоном.
— Мой родственник и друг Придияр славится своей недоверчивостью, — пояснил слегка смутившемуся Руфину Оттон. — Не обращай на него внимания, патрикий. Что же касается меня, то я сразу поверил в твою природную доброту.