– Я? Боюсь?
– Ну, да.
Неожиданно Долли рассмеялась.
– А вы проницательны! Но за это вам и платят, конечно. Ладно, я скажу, чего боюсь. Я
много лет прожила в этом доме и не хочу отсюда уезжать.
– Кому вы тут мешаете?
– Девчонкам. Все достанется им, вы знаете. Они меня всегда ненавидели. От меня не скроешь, я хитрая. Но вы правы, конечно. – Она выпрямилась. – Мистер Планкет, Браунстрит, адвокатская контора «Робертс, Хайтри и Бан».
Но адвоката не пришлось вызывать. Раздался телефонный звонок.
– Черт! Поесть не дадут! – воскликнула Долли.
– Сидите, я возьму трубку. – Генри подошел к телефону.
– Алло, это вилла леди Балаклавы?
– Да, – ответил Генри.
– Могу я поговорить с мисс Трип?
– А кто ее спрашивает?
– Мистер Планкет. Мисс Трип меня хорошо знает. Я – адвокат.
– Мы как раз собирались вам звонить, мистер Планкет. Вы, конечно, уже слышали новость.
– Конечно. Прочитал в утренних газетах. Грустно, очень грустно. Простите, с кем имею часть?
– Меня зовут Тиббет. Я приехал в гости к леди Балаклаве. У нее ведь был день рождения.
– Ах, да! Боже мой… Я совсем забыл. Значит, все ее дочери сейчас там?
– Да.
– Хм-м… Это упрощает дело. – Адвокат откашлялся. – Как чувствует себя мисс Трип?
– Она очень расстроена, – осторожно ответил Генри. – Естественно.
– Что ж, не обязательно звать ее к телефону. Я приеду завтра к обеду.
Примроуз, Вайолет и Пит сразу сказали, что они будут присутствовать при чтении завещания. Только Чак засомневался.
– А присутствовать совершенно необходимо? – спросил он.
– Нет, – ответил Генри. – Конечно, нет.
Инспектор Сэндпорт приехал в половине одиннадцатого и выглядел каким-то веселым. Он принес с собой портфель, из которого достал несколько бумаг.
Собравшиеся смотрели на него – далеко не весело. Вайолет была бледна, как мел, Примроуз очень нервничала и постоянно взглядывала на часы, Чак почему-то смущался, а Даффи красовалась в шелковом неглиже – гордая и злая. Долли тяжело села на стул и опустила глаза.
Сэндпорт осмотрел всех с довольным видом и произнес:
– Леди и джентльмены, у меня для вас хорошая новость. Леди Балаклава умерла естественной смертью.
– Но… этого не может быть! – воскликнула Примроуз.
– Знаю-знаю, – мягко произнес инспектор Сэндпорт. – В это трудно поверить. И однако… Здесь документ, но я могу сказать проще. Следов яда не обнаружено нигде. Было исследовано все – шампанское, бокал, розы и торт. И это исключает версию об отравлении, потому что нет в природе такого яда, который не оставляет следов. Все ясно? – Сэндпорт поправил бумаги на столе и снял очки. – Нет и речи об отравлении. Следствие прекращено, а вы можете быть уверены, что среди вас нет убийцы. – Он замолчал, убрал бумаги в портфель, встал и вышел. Через минуту его машина уехала со двора, скрипнули шины по гравию.