Поэтому мы отправились дальше и прошли мимо копа. Он как раз был поглощен разговором с дежурной, сидящей за барьером, поэтому они даже не обратили на нас внимания. Дэк вытащил из кармана две карточки, на которых значилось: «Пропуск на поле — Разрешение на обслуживание — Стоянка К-127» и сунул их в монитор. Тот изучил их, на экране появилась надпись, рекомендующая нам взять машину на верхнем уровне, код Кинг-127, дверь распахнулась, давая нам пройти и сразу же закрылась за нами, а механический голос произнес:
— Пожалуйста, соблюдайте осторожность, строго следуйте указаниям предупредительных надписей, чтобы не подвергнуться радиоактивному облучению. Администрация космопорта не несет ответственности за несчастные случаи на взлетной полосе.
Усевшись в машину, Дэк набрал на пульте совершенно другой код. Машина развернулась и въехала в подземный туннель, ведущий куда-то под взлетное поле. Мне теперь было все равно. Я мог больше не трепыхаться.
Как только мы вышли из машины, она снова развернулась и поехала в обратном направлении. Передо мной была лестница, конец которой исчезал где-то в стальном потолке над нами. Дэк подтолкнул меня к ней.
— Поднимайтесь первым.
В потолке был круглый люк с надписью: «Радиационная опасность — Оптимальное время — 13 секунд». Написано было мелом. Я остановился. Детей я конечно заводить не собирался, но я не дурак. Дэк улыбнулся и сказал:
— Ну что, забыли одеть свои освинцованные штаны? Открывайте люк и сразу же по лестнице поднимайтесь на корабль. Если не будете долго чесаться по пути, то на все уйдет не более десяти секунд.
Кажется, я проделал все это гораздо быстрее. Футов десять мне пришлось подниматься под открытым небом, а затем я нырнул во входной люк корабля. Несся я, по-моему, перепрыгивая через три ступеньки.
Корабль был довольно маленьким. По крайней мере рубка управления была очень тесной. Снаружи осмотреть корабль я не успел. Единственными кораблями, на которых я когда-либо летал, были рейсовые лунники «Евангелина» и ее близнец «Габриэль». Это было в тот год, когда я неосторожно принял предложение выступать на Луне вместе с несколькими другими артистами — наш импресарио придерживался мнения, что жонглирование, хождение по канату и акробатические номера при лунном тяготении, которое составляет всего одну шестую земного, пройдут куда успешнее. Все это было верно, если бы нам дали возможность свыкнуться с лунным тяготением, но в контракте, к сожалению, время на это не было предусмотрено; чтобы вернуться на Землю, мне пришлось прибегнуть к милости Фонда нуждавшихся актеров, при этом я оставил на Луне весь свой гардероб. В рубке находились два человека: один лежал в противоперегрузочной койке поигрывая каким-то переключателем, второй совершал непонятные манипуляции с отверткой. Тот, что лежал на койке, взглянул на меня и ничего не сказал. Второй повернулся, на лице его отразилось беспокойство и он тревожно спросил, игнорируя меня: