Y.М. Вы на самом деле думаете, что человек ничего не порождает, ничего не создает?
Процесс мышления
О.М. Да, считаю. Люди воспринимают, а машины в их головах автоматически комбинируют эти воспринимаемые вещи. Вот и все.
Y.М. Паровой двигатель?
О.М. Чтобы изобрести его, понадобились усилия 50 человек на протяжении ста лет. Одно из значений слово изобрести является открыть. В этом смысле я его и использую. Шаг за шагом они они открывают и применяют множество деталей, из который создается прекрасный двигатель. Уатт подметил, что узкий пар был достаточно напористым, чтобы приподнять крышку чайника. Он не изобретал идею, он просто обнаружил факт; кошка заметила это сотни раз. От чайника он вывел цилиндр — а крышку чайника он заменил шатуном. Нужно было прикрепить что-то к шатуну, проще простого — рычаг и колесо. Так и появился работающий двигатель[1]. Один за другим усовершенствования открывались людьми, использовавшими свои глаза, но не свои творческие способности — потому что таких нет — и сейчас, после ста лет, терпеливые вклады 50 или 100 наблюдателей стоят компактно в замечательной машине, двигающей океанские лайнеры.
Y.М. А пьесы Шекспира?
О.М. Процесс тот же. Первым актером был дикарь. Он воспроизводил свои театральные танцы перед войной, танцы после снятия скальпа и так далее, случаи, которые он видел в реальной жизни. Более развитая цивилизация порождала больше событий, больше эпизодов; актер и рассказчик заимствовали их. Так росла драма, шаг за шагом, сцена за сценой. Она состоит из фактов из жизни, не изобретений. Чтобы развить греческую драму, понадобились сотни лет. А она заняла их из предшествующих лет; и дала взаймы годам, пришедшим ей на смену. Человек наблюдает и соединяет, вот и все. Так поступает и крыса.
Y.М. Как?
О.М. Она замечает запах, это наводит ее на мысль о сыре, она ищет его и находит. Астроном наблюдает здесь и там; присоединяет свое тут и там к здесь и там своих предшественников, делает предположение о невидимой планете, ищет ее и находит. Крыса попадает в ловушку; с трудом выкарабкивается из нее; заключает, что сыр в ловушке не имеет ценности, и больше в эту ловушку не суется. Астроном очень горд за свое достижение, крыса также гордится своим. Но оба — машины: они провели работу машины, ничего не породили, не имеют права быть самодовольными; вся заслуга принадлежит их Создателю. Они же не заслуживают почестей, похвалы, посмертных памятников, памяти потомков. Один сложная и замысловатая машина, другая же непритязательная и более ограниченная, но они схожи по принципу своей работы, функционированию, процессу, обе работают только непроизвольно, и ни одна из них не может справедливо заявлять о своем ЛИЧНОМ превосходстве или личном достоинстве над другим.