Мои четвертаки упали в окошечко для возврата мелочи, когда я повесил трубку. Я уже собрался вновь вставить их в щель, но передумал. Какой смысл звонить миз Элли? Теперь я у миз Элли на плохом счету. У Дека тоже. Они посоветуют мне самому решать свои проблемы.
Когда я вернулся в бар, Уолтер Кронкайт показывал сделанные У-2 фотографии строящихся советских ракетных установок. Сказал, что многие члены конгресса уговаривают Кеннеди инициировать бомбардировки и немедленно начать вторжение. Для американских ракетных баз и стратегического воздушного командования впервые в истории введен уровень «ДЕФКОН-4»[142].
– Американские Б-52 скоро начнут патрулировать небо вдоль границ Советского Союза, – говорил Кронкайт своим сильным, зловещим голосом. – И... что очевидно для всех нас, свидетелей последних семи лет этой все более пугающей «холодной войны»... вероятность ошибки, потенциально катастрофической ошибки, возрастает с каждым новым витком эскалации...
– Нечего ждать! – крикнул мужчина, стоявший у стола для бильярда. – Разбомбить этих коммунистов прямо сейчас!
Несколько криков протеста, раздавшихся после этого кровожадного заявления, потонули в аплодисментах. Я вышел из «Айви рум» и быстрым шагом направился к Нили-стрит. Добравшись туда, прыгнул в «санлайнер» и поехал в Джоди.
8
Автомобильный радиоприемник снова работал, но вываливал на меня лишь обреченность, когда я мчался вслед за лучами фар по автостраде 77. Диджеи и те подхватили атомный грипп и твердили: «Боже, благослови Америку» и «Держите порох сухим». Когда диджей Кей-эл-ай-эф запустил «Боевой гимн Республики» в исполнении Джонни Хортона, я выключил приемник. Очень уж это напоминало 12 сентября 2001 года, следующий день после атаки террористов.
Я вжимал педаль газа в пол, пусть двигатель ревел все сильнее, а стрелка индикатора температуры приближалась к красному сектору. Дороги в столь поздний час пустовали, и на подъездную дорожку дома Сейди я свернул в половине первого ночи, может, чуть позже, уже двадцать третьего сентября. Ее желтый «жук» стоял перед закрытыми воротами гаража, в комнатах горел свет, но на мой звонок дверь никто не открыл. Я обошел дом и постучал в кухонную дверь, с тем же результатом. Мне это нравилось все меньше и меньше.
Запасной ключ она держала под первой ступенькой. Я вытащил его, открыл дверь и вошел. В нос ударил запах виски (ошибиться не представлялось возможным), перебивающий затхлую сигаретную вонь.
– Сейди?
Нет ответа. Через кухню я прошел в гостиную. На низком столике увидел пепельницу, доверху наполненную окурками. Какая-то жидкость впитывалась в журналы «Лайф» и «Лук», которые лежали раскрытыми на столике. Я коснулся жидкости пальцами. Понюхал. Виски. Твою мать!