Она быстро вставила в держатели под планширом с правого борта две удочки. Короткий спиннинг, который она любила за его удобство и простоту, и еще одну — изящную, длинную, свидетельствовавшую о склонности иногда потакать своим капризам. Она дважды проверила графитовый длинный шест, закрепленный на палубе откидными скобами, длиной почти во всю палубу. Затем бегло осмотрела весь спасательный инвентарь — как пилот перед стартом.
Убедившись, что все в порядке, она отвязала носовой и кормовой концы, оттолкнула катер, опустила реверс и нажала кнопку движка, и тот тоненько взвыл. Усевшись на место, она автоматически потрогала рычаг переключения скоростей, чтобы убедиться, что он на нейтралке, и включила зажигание. Мотор загрохотал, как банка с камнями, если ее хорошенько потрясти, но затем заработал ровно. Медленно она направила катер к выходу из протоки, и тот заскользил по воде, разрезая ее голубой шелк, как ножницы. Она сунула руку в бардачок, достала оттуда наушники и надела их.
Когда скиф вышел из протоки, миновав последний, примостившийся на берегу дом, она нажала на акселератор, мотор взвыл, будто от удовольствия, и на мгновение катер задрал нос. Затем почти так же быстро нос опустился, и скиф рванулся вперед, словно полетел над темно-синей водой, а Сьюзен вся, без остатка, отдалась стремительному движению. Наклонясь вперед, она подставляла лицо ветру, и тот раздувал ей щеки, когда она жадно глотала свежесть раннего утра. Наушники заглушали шум двигателя за спиной, превращая его в тихий монотонный рокот далеких литавр.
Ей подумалось, что когда-нибудь она, может быть, обгонит утренние лучи.
Справа, на отмелях вокруг островка, заросшего мангровыми деревьями, она увидела пару ярко-белых цапель, лениво выслеживавших добычу — местных карасей; их тонкие ноги двигались преувеличенно медленно, словно у танцоров, которые никак не поймают такт. Впереди плеснула вспугнутая рыба, и Сьюзен успела увидеть серебристую спину, показавшуюся на миг из воды. Она слегка коснулась руля, и скиф рванулся в море, прочь от береговой линии, по протокам между дикими зелеными островами, к океану.
Только через полчаса бешеной гонки Сьюзен наконец решила, что все, кто мог бы в этот час выйти из дому, остались далеко позади. Теперь она была невдалеке от того места, где Флоридский залив вдается в сушу и через широкую протоку соединяется с болотами Эверглейдс.[25] В этом месте все было ненадежно, неясно — ни вода, ни земля. Постороннему в этом месте легко заблудиться.
Сьюзен обожала это безлюдное место, где небо, мангры и вода сливались в древнем, первозданном единстве. Здесь ее окружал мир, где не было ничего современного и царила та жизнь, какая была здесь тысячелетия назад.