приказу Турандот хотят выпытать у Лю имя Калафа, она убивает себя не ради хозяина, а
просто ради другого человека, если угодно, ради любимого мужчины. Согласитесь, это
героический, возвышенный поступок. И, на мой взгляд, ни в одной другой опере нет
героини, сравнимой по кротости с Лю и способной на такую же скромную и между тем
великую жертву. А вы знакомы с историей создания «Турандот»?
ВЕДЕНЯПИН: Честно говоря, нет.
СЕМЕНОВА: Ой, я уверена, вы слышали эту необыкновенную историю. Всем известно,
что Джакомо Пуччини умер, не дописав «Принцессу Турандот», но удивительно то, что
опера обрывается как раз на сцене самоубийства Лю и последующего траура. Судьба
неспроста отметила это место. Сам случай распорядился, чтобы кульминацией и
одновременно развязкой этого произведения стало самопожертвование Лю. Уже после,
Франко Альфано дописал оперу, воспользовавшись записями Пуччини, но, тем не менее, он
отказался от изначального замысла композитора. По-видимому, хэппи-энд был создан ради
услады публики, хотя сам Пуччини и не думал женить Турандот и Калафа. По его, на мой
взгляд, более правдоподобной версии, тайна оставалась недостижимой. Жертва Лю
впечатлила и тронула Калафа, но он по-прежнему был зачарован принцессой. Она – тайна.
Неуловимая и все же вечно зовущая. Калафу так и не удается прикоснуться к ней – в конце
оперы, по мнению Пуччини, принцесса Турандот должна была уйти. Простоватая же
концовка Альфано всем известна – Турандот и Калаф соединяются. Хотя, честно говоря, на
этом месте я тоже всегда рыдаю.
ВЕДЕНЯПИН: Потрясающее совпадение. Я только сейчас вспомнил, что Вахтангов тоже
не дожил до премьеры «Турандот», – это ведь был последний в его жизни спектакль,
который он поставил.
СЕМЕНОВА: Да. А когда вспоминаешь, что «Принцесса Турандот» была тринадцатой
оперой Пуччини, по коже вообще мурашки бегут… Нет… Не бегут.
ВЕДЕНЯПИН: Адель, я должен признать, что ваше исполнение партии Лю настолько
вдохновенно, что вам, действительно, удается затмить Турандот, какими бы прекрасными и
изящными ни были ее арии. Одной силой голоса и каким-то внутренним духовным накалом,
сопровождающим ваше пение, вам удалось переставить в опере акценты и сконцентрировать
внимание зрителей именно на судьбе благородной Лю. И, действительно, «Принцесса
Турандот» из оперы о Тайне превратилась в гимн Самоотверженности и Альтруизму.