— Это про мир, — продолжала Птичка, — существовавший две тысячи лет назад. Он так и назывался — Горакус.
Птичка пересказала сюжет, но ему были нужны подробности. Что делали люди Горакуса по ночам, что носили, как праздновали свадьбы. Как выглядели их спальни, как пользовались Интернетом и какие сорта зубной пасты предпочитали.
Птичка с восторгом, какого от себя не ожидала, отвечала на все вопросы. Никому она так подробно не пересказывала сочиненные ею истории.
Изложение «Горакуса» заняло еще час. Птичке стало неловко: слишком много времени она у него отнимает. Порывисто схватив Брэда за руку, она подвела его к ближайшей скамейке и заставила сесть.
— А теперь расскажите о себе.
— О себе?
— Да. Если хотите, чтобы я до конца вам поверила, вы должны поделиться своими секретами.
Он усмехнулся и покачал головой.
— Ну? — Она тоже широко улыбнулась.
— Что, не получается у меня расшевелить ваш мозг?
— Отчего же, попытаться можно. Но у меня не должно оставаться ни капли сомнений в том, что внутренне вы мне доверяете, и тогда, в свою очередь, и я смогу вам внутренне доверять. Для этого мне и нужны ваши секреты. Самые заповедные, самые сумрачные. Ну может, не самые… Но что-то в этом роде.
— Ничего себе… — Брэд засмеялся и закрыл лицо руками.
— В чем дело?
Сотрясаясь от смеха, он покачал головой. Птичке пришлось силой развести его руки.
— В чем дело, спрашиваю?
Его вид озадачил Птичку. Лицо Брэда раскраснелось, он хихикал, как школьник, а глаза сияли, словно солнце. Она невольно захихикала вместе с ним.
Брэд не мог ей признаться, что хохочет не потому, что смешно. Он смеется от восхищения собеседницей. Потому и раскраснелся — смущен этим самым восхищением.
Наконец они успокоились, и Брэд откинулся на спинку скамьи, сцепив руки на затылке.
— Господи, не помню, когда в последний раз так смеялся.
— Если думаешь соскочить таким образом с крючка, жеребенок, ничего не получится, — заявила Птичка и ужаснулась: «Господи, что я такое говорю». — Это я к тому, что нам следует продолжить попытки расшевелить мой мозг. Ну, вы понимаете, о чем я. Пусть думает, что мы близки к тому, чтобы позволить себе такие глупости.
Брэд расплылся в улыбке как мальчишка и покачал головой, словно не веря, что все это происходит на самом деле. Он глубоко вздохнул, устроился поудобнее и начал свой рассказ.
Говорил о том, как рос в Остине, столице Техаса, в семье, где у отца с матерью был один сын — он, и две дочери. Отец работал адвокатом по уголовным делам — что объясняет выбор места службы Брэда, — только по другую сторону барьера. Поведал, как ребенком ходил на футбольные матчи, а потом, уже студентом, получил спортивную стипендию как теннисист. Как пил на Шестой авеню и вообще валял дурака весь первый год учебы в университете. В конце концов он переехал в Майами, где получил свою первую должность в ФБР.