Наши жизни небеса лишь на миг согреют;
Что явилось из огня – то в огне истлеет.
Жизнь – недолгая игра, с нами смерть играет;
Все, что ветром принесло – в воздухе растает.
Наверное, я действительно глупая, но меня постоянно преследовало ощущение, что не понимаю чего-то совершенно очевидного, буквально лежащего под ногами. Раздумывая над сим фактом, полностью проморгала появление Единицы.
"То, что вышло из воды – после канет в воду" это уж точно про нее.
Идти под водой казалось безопасным решением. С юга путь прикрывала Одесса, с севера – Поток, просто променад какой-то, но… В какой-то момент поняла причину своей тревоги – что-то взяло мой след, что-то невероятно опасное, и я не имела права подвергать отряд риску.
– Идите без меня, – отрубаю, не слушая, что говорит мне Тая. – Терни, отправляйся с ними, будешь ждать меня в Стольном. Мне надо подумать.
И, не дав им опомниться, вскакиваю в седло и направляю Пушинку в подлесок. Гоню бедную лошадь так, словно мне в спину кто-то дышит. И лишь через полчаса отпускаю поводья.
Пейзаж меняется. Теперь вокруг поросшие лесом руины. Я догадывалась, где нахожусь, но точно сказать не могла, а недоброе чувство нарастало в душе, словно приближалось нечто страшное. Я поспешила выехать из лесу на более-менее открытое пространство и оглядеться.
Теперь, наконец-то, четко поняла, где нахожусь. Осталось только выехать на дорогу, ведущую в Стольный. Тревога не покидала меня, кажется, она даже передалась Пушинке – лошадка то и дело оглядывалась, словно за каждой руиной притаился враг.
Тем не менее, мы без проблем достигли границы городка; здесь довольно плотный березняк вторгался в город, захватывая руины, словно провозглашая торжество жизни над смертью…
– Не так быстро, бывший витязь… – голос оказался скрипом песка по стеклу. Я обернулась довольно быстро, чтобы увидеть затухающее багровое свечение возле странных, похожих на пирамиды строений из какого-то белого камня.
– Я Валькирия, – огрызаюсь, доставая копье, но сердце мое словно сжала когтистая лапа. Не человек, не зверь, не Тварь, не ненаш. Больше всего он напоминал Потока или Софью Тимофеевну – но был чужим. Совсем чужим, и… да, страшным. От него исходил концентрированный, первобытный страх.
– Бывшая Валькирия. Теперь у тебя уже все в прошлом… – давящим был даже его тон, ровный, спокойный, безразличный. – Потому что ты выступила в бой с теми Силами, которых не в состоянии понять. Более того – призываешь силы в помощь, не имея на это права, обманом.
– Как будто я имела выбор… – пробурчала себе под нос, активируя щит. – Знаешь, дядя, давай так – ты своей дорогой, я – своей…