ЖЕНЯ (разочарованно). Ничего. Мне показалось, копыта стучат.
ЗИНА (выглядывая в окно). Никого. Пусто на улице — ни одного человека.
ЖЕНЯ. Вымерли, что ли?
ВОРОНА (быстро входит, кутаясь в платок). Что, Грищука здесь нет? И не приходил еще? Странно… (Уходит.)
ЖЕНЯ. И ей зачем-то Няньку нужно!
ЗИНА. Еще бы не нужно! Он сегодня на всю гимназию один — никто не пришел!
РАЯ. Да и его опять зачем-то в полицию вызвали.
ЖЕНЯ. В полицию?
РАЯ. В полицию.
ЖЕНЯ (раздумывая). Гм-м… в полицию.
МАРУСЯ (оторвавшись от писания). А ну вас! Бубните тут, я и написала: «Сел Тарас на коня, поскакал в полицию».
ЖЕНЯ. А ты брось писать! Ни к чему это твое писанье, ни к чему!
МАРУСЯ. Ты думаешь?
ЖЕНЯ. Всего «Тараса Бульбу» печатными буквами переписывать? Да ты сто лет писать будешь!
МАРУСЯ. Зато уж, если и второй номер Мопсе попадется, ничьего почерка нету: одни печатные буквы! Кто писал — не знаю, а я, дурак, читаю.
ЖЕНЯ. И писал тоже дурак. Сто лет писал, а читать никому не пришлось.
МАРУСЯ (пишет, говоря про себя). «Не уходи! — прошептала прекрасная панна…»
ЖЕНЯ (с сердцем стукнула кулаком по книге). А Няньки все нету! Чорт!..
ЗИНА. Опять чертыхаешься? Нам сегодня на исповедь итти. Про это ты помнишь?
ЖЕНЯ. Ох, я и забыла! Еще и это удовольствие…
ЗИНА (строго). В церковь люди не для удовольствия ходят.
ЖЕНЯ. Верно, Зиночка… Это для скуки.
ЗИНА. И все-таки все люди в церковь ходят!
ЖЕНЯ. Мой папа не ходил. И меня не водил. (Вдруг обрушивается на Марусю.) Я тебе говорю, Маруська, брось писать! Никому это не нужно — скука!
МАРУСЯ. Так ведь надо же второй номер выпустить. Обложка готова, а середки нету. И ты же первая выдумала: «Журнал! Журнал! Гоголя писать!»
ЖЕНЯ. Так ведь это когда было!
ЗИНА. Три дня тому назад.
ЖЕНЯ. Тогда Гоголя было интересно, а теперь нет…
МАРУСЯ. Так про что же нам писать? Про что интересно-то?
ЖЕНЯ (тихо). А вон про то… (Показывает на окно.) Про то, что там.
МАРУСЯ. Да. Я вот тоже все думаю: куда они тогда шли? Зачем?
ЖЕНЯ. Нянька говорит: голодные… Хлеба требуют.
ЗИНА (недоверчиво). Ну-у-у? Хлеб в лавке купить можно!
ЖЕНЯ. А если у них денег нету?
МАРУСЯ. Ну хорошо. Ну голодные, хлеба хотят. Так за что же в них стреляли? Ведь не за это же?
ЖЕНЯ. Не знаю.
МАРУСЯ. Мальчик тот, что впереди шел, флаг нес… Помнишь, Зина? Его, верно, ранили: он упал.
ЖЕНЯ (тихо). Это Блюмин брат был.
ЗИНА. Блюмы? Нашей Блюмы? Шапиро?
ЖЕНЯ. Да. Только ты, смотри, Зина, никому! Если узнают, Блюму могут выгнать.
ЗИНА. Ну, кому я буду говорить!
МАРУСЯ. Блюма уж два дня не приходит. С того самого раза!
ЖЕНЯ. Оттого, верно, и не приходит, что с братом что-нибудь… Вот Нянька придет — расскажет.