По
старой
памяти ей
казалось, что
среди москвичей
«джентльменов»
больше, чем
среди
лондонцев, —
не ведала она,
что Здравый
Смысл уже
давно разнес
понятия о
«равноправии
всех граждан
независимо
от пола и
возраста» с
быстротой
электрички.
Так что
сердитый гражданин
с «Московской
правдой» весьма
удивил ее, Танька
даже
подосадовать
забыла.
Вместо
ноутбука на сей
раз в руках у
нее была
дорожная
сумка, но не
тяжелая
совсем — с парой
свитеров, пижамой,
бельем, кремом
от морщин, баночкой
мармайта[15],
который
почему-то
нравился
Олежке, да игрушечным
паровозом
для любимчика
Оси. Танька с этой
необременительной
сумкой в
одной руке держалась
на поручень
другой и,
раскачиваясь
в такт вагону,
поглядывала
на платформы,
чтобы не пропустить
станцию, где предстояло
сделать
пересадку.
Сердитый
гражданин ей даже
настроение
не испортил,
песенка так и
вертелась в
голове:
«Глаза
мертвы, уста
давно увяли...»
Со
стороны
Химок по
направлению
к Измайлово
продвигалась
взволнованная
Варвара. Чем
дальше она
удалялась от
дома, тем
резче делались
ее движения.
И, что было
для нее совершенно
нетипично,
Варваре
очень
хотелось
общения —
распирало от
желания
похвастаться,
что она наконец
стала
детективом, и
рассказать
кому-нибудь
про гнома и
его любовь,
но надежды на
подходящего
собеседника
не было.
Метро не лучшее
место для
завязывания
разговоров, не
то что поезда
дальнего
следования.
Когда-то она
в них ездила,
вела долгие
беседы с соседями
по купе. В
метро так не
пообщаешься,
мимолетный
собеседник
может
прицепиться, особенно
если тема
выходит из
ряда вон, мучайся,
отвязывайся
от него
потом.
«Услышать
можно шепот
их едва ли...» —
пела
себе Танька,
одновременно
думая о том, что
так и не
купила
баллончика
для Оси. В памяти
всплыл
вчерашний
магазин:
торговый зал,
типичная
московская,
словно
выведенная
из спецпород,
продавщица, и
там же —
крупная, но
робкая
покупательница
в куртке,
похожей на пончо
североамериканского
индейца.
«Симпатичная
какая, —
улыбнулась
Танька. —
Экстрасенсом
хочет быть».
По отношению
к кому угодно
слово
«экстрасенс»
она не
произнесла
бы без
сарказма и
очень
удивилась, но
не тому, что
фраза
проговорилась
вслух, а тому,
что прозвучала
странно —
уважительно.
С чего бы вдруг?
А в голове
все
продолжала
крутиться старая
мелодия:
«Двум призракам
напомнил старый
сад
о том,
что было
много лет
назад...»
От
нетерпения
Варвара
притоптывала
сапогами, оглядывалась
по сторонам, то
и дело натыкаясь
на
окружающих.
Заклепки на ее
куртке
посверкивали,
шнурки
цеплялись за чужие
сумки,
пассажиры
опасливо
отодвигались,
как от соседа
Лехи,
пропитанного
одеколоном
«Русский лес».