Screamer
Упырь
Севку нашли весной. Снег подтаял, огромные сугробы пожелтели, почернели, скукожились, оголилась чёрная земля с редкими жёлтыми прядками прошлогодних травинок. Мокрый снег стал по-весеннему тяжёлый и плотный, словно пластилин.
Ночью двадцать первого марта береговые снега под давлением собственной массы сдвинулись, набирая скорость, и обрушились на речной лёд, обнажив глинистое основание берега, изрытое десятками каверн - летом там набирали глину огородники, на собственные, малые и не очень, нужды. А уже утром какой-то дед вызвал милицию.
Кольке позвонил севкин отец и сказал: Севка умер, Николай. Не может быть, сказал Колька, что вы ерунду городите, вроде серьёзный человек... вы шутите? шутите, Вадим Кристофорович, я знаю, вас Севка подговорил... когда он приедет? С другого конца провода донёсся странный звук, словно кто-то пытался cдержать рыдания. Так это правда? Вадим Кристофорович, скажите... но почему?
...поспросил прийти на опознание вместо севкиной матери. В первый момент Колька онемел. Потом сказал: да, я приду, Вадим Кристофорыч, ждите.
После, положив трубку на рычаг, и чувствуя, как колотится сердце, он пытался представить, как это - смерть... и не мог. Единственный раз в своей жизни Колька не смог поставить себя на место друга. От бессилия что-либо изменить по лицу побежали слёзы.
Севка лежал на столе и вообще был мало похож на человека. Весь бледный бледный, скрюченный, как в припадке эпилепсии, с плоским лицом и стеклянными глазами. На правой щеке застыли чёрные капли.
- Это он. - сказал Вадим Кристофоровович, - Мой Сева. - зачем-то добавил он, отвернулся и заплакал. Милиционеры отвёли глаза.
- Это... это Сева. - Колька хотел назвать друга полным именем, но в последний момент понял, что не может вспомнить, как оно звучало полностью. Совсем. Как отшибло.
- Ты уверен? - мент оторвался от записей и взглянул на Кольку в упор.
- Да. - сказал Колька и расписался где показали. Последний раз взглянув на искорёженное тело друга - мороз, давление снега перекрутило Севку так, что он больше походил на корень какого-нибудь лесного дерева, а не на ученика 6Б класса четвёртой средней школы - он отошёл к стене и встал за спиной врача-патологоанатома, невысокого пожилого человека в белом, отливающем синевой халате. Врач нервно курил.
- Какой гад? - Врач стоял ссутулившись, опустив голову, словно пытался рассмотреть собственные ботинки. И говорил. Тихо, едва шевеля губами. Милиционеры, всхлипывающий отец Севки - им было не до откровений Врача, зато Колька навострил уши. Без всякой задней мысли, чисто машинально. Слух у него с детства был прекрасный.
