— Как у тебя дела, Ань? Как работа? Как живется на новом месте?
— Все хорошо, мам. Получаю не плохо. Ну и вообще…
Она пожала плечами.
— Одна живешь?
Аня коротко взглянула на маму.
— Одна.
Женщина вздохнула, долила себе еще чаю.
— Аня, у тебя что-то случилось?
Девушка медленно отложила половинку бутерброда в сторону. Валентина смотрела на дочь, не говоря больше ни слова.
— Мама, я не знаю, с чего ты взяла, но у меня на самом деле все в порядке. Все очень хорошо. Честно.
Несколько секунд женщина смотрела на Анну, а потом улыбнулась и сказала::
— Аня, я твоя мать. Мы долго не виделись, так уж получилось… Но от этого ты не перестала быть моей дочерью. Я вижу, что у тебя не все в порядке, вижу по тому, как ты поправляешь волосы, по тому, как ты ешь. Я увидела это сразу же, как только открыла дверь.
— Мама я… я не знаю. Я разошлась со своим молодым человеком буквально вчера из-за того, что он оказался подлецом, — Аня снова взяла бутерброд, посмотрела на него, и положила обратно. Аппетит пропал. Она взглянула на свою мать, и почувствовала, что глаза опять защипало. Ну уж нет, хватит на сегодня слез. — В общем, я порвала с ним. Наверное, к лучшему. А потом позвонила ты и…
Девушка беспомощно развела руками, мать молча налила ей еще чаю.
— Хорошо, Аня, как скажешь, — сказала Валентина. — Я знаю, что ты на меня обижена за то, что произошло тогда…
— Мама, я не…
— …и возможно ты отчасти права. Но все-таки ты наша дочь, Аня, и мы с отцом очень любим тебя. Если что-то — не дай Бог, конечно! — случится, мы будем первыми, кто поможет тебе.
Аня растерянно смотрела на мать. Впервые она заговорила о том, что случилось несколько лет назад, о той отвратительной сцене в гостиной. И сейчас девушка чувствовала странную растерянность, хотя, по логике, должна была бы ощущать радость… Но ее не было, и Ане стало стыдно, будто она обманула кого-то и, кроме всего прочего, еще и попалась на лжи. Наверное, все-таки слишком устала, хотя где-то в глубине души шевельнулся червячок злорадства: дескать, она-таки признала свою вину, пусть косвенно, но все-таки. Аня попыталась заглушить этот голос, пожелала ему скорейшей и, желательно, мучительной смерти, но все равно, все равно…
— Спасибо мам, — наконец, произнесла она. Надо было что-то добавить, что-то сказать, но после паузы девушка смогла лишь повторить. — Спасибо.
Мать кивнула, встала, взяла кружку и пошла к раковине. Зашумела вода. Аня взяла надкусанный бутерброд, стала жевать, но без охоты, через силу.
— Я пока пойду постелю тебе, — мать вытерла руки о полотенце, обернулась к дочери, улыбнулась. — Будешь спать в своей комнате. Она немного уменьшилась с тех пор, как ты уехала — отец сделал там небольшую гардеробную для меня — но места для твоего старого дивана еще хватает.