– Я вас спрашиваю – где калека?!
– Т-так, это… он там остался, в землянке.
– Мертвый, что ли?
– Н-не знаем. Он на нарах лежал, когда мы туда вошли. Может, спал просто. Хотите – убедитесь сами.
– Нет уж, спасибо! – поежились охранники. – Соваться в темень, где гадюка затаилась, ради этого урода! Укусит его змея – туда ему и дорога! Завтра посмотрим.
И через десять минут возле землянки уже никого не было.
Сквозь пелену накрывшей его слабости Кирилл с трудом различал слова, доносившиеся до него снаружи. Хорошо, что «коллеги по цеху» отбежали не очень далеко от входа в землянку, опасаясь, видимо, вполне предсказуемой реакции охраны на массовую беготню рабов по территории.
Так что почти вся суть задушевной беседы парочки секьюрити с толпой трясшихся от страха крыс долетела… или все же доползла? А, какая разница, главное – Кирилл услышал все, что ему было надо.
Кажется, его требование на самом дне жизни действительно осталось позади, и теперь он обязан использовать это дно для мощного толчка, который поможет ему вернуться, всплыть наверх.
Потому что плацдарм для толчка свободен. Сегодня ночью он останется в землянке один, а значит, можно не таиться и не тратить время понапрасну, дожидаясь, пока все заснут.
И ринуться на свободу.
Да, он толком не знает расположения постов охраны, режима дежурств охранников, насколько хорошо вооружены секьюрити, а еще – где, собственно, находится этот завод?
Но последнее – место дислокации его каторги – волновало сейчас Кирилла меньше всего. Сначала надо убежать отсюда, причем так, чтобы у него имелась хоть какая-то временна́я фора. Иначе с его скоростью передвижения и незнанием местности он очень быстро попадется в лапы охране.
Но как раз это обстоятельство – фора во времени – уже появилось в его арсенале, заняв удобную позицию в авангарде. Враждебно настроенных соглядатаев ночью с ним рядом не будет, он свободен от внимания любителей «художественного стука», его никто не выдаст.
Но – только на одну ночь. Утром сюда явятся охранники в поисках мифической змеи, и начнется «вторая часть Марлезонского балета».
Что же касается размещения на территории постов охраны и боевого духа самих охранников, память Немтыря услужливо подсказала Кириллу, что к концу сезона охрана совсем разболталась и свои прямые обязанности выполняет довольно-таки «криво».
А в такую погоду, как сейчас, и вообще не выполняет, запершись в теплых вагончиках.
К тому же «укуси» кого-либо из секьюрити служебное рвение, заставляющее охранников не только выть на полную Луну, но и обходить в середине ледяной ноябрьской ночи охраняемый ими периметр, и Кирилл почувствует приближение такого «укушенного» заранее, так что врасплох застать его никому не удастся.