Трамвай бежал по рельсам, люди входили и выходили, а Амалия смотрела в окно и размышляла. Потому что размышлять в полупустом трамвае ужасно приятно – постукивают колеса, звенит колокольчик, ты сидишь на месте, а вселенная послушно вертится вокруг тебя, и от новенького вагона вкусно пахнет кожей и свежей краской.
На одной из остановок в вагон вошел молодой рабочий с ребенком на руках и уселся напротив Амалии. И хотя рабочий видел ее впервые в жизни и считал себя человеком не слишком разговорчивым, через несколько минут Амалия уже знала все о нем, о его семье, о его работе и о болезни девочки, которую он везет к врачу, потому что местный врач, уже осмотревший ребенка, не внушает его жене доверия.
Амалия знала, что у нее присутствует качество, едва ли не самое ценное для разведчика и следователя, – умение разговорить одним своим присутствием, ничего не делая и внешне никак не побуждая к разговору. И среди тех свидетельств, которые она выслушала сегодня, ей попалось несколько чрезвычайно интересных моментов, над которыми стоило как следует подумать.
Она приехала домой и, отдав необходимые распоряжения, отправилась принимать ванну. В сущности, Амалии просто хотелось продлить то настроение, которое она поймала в трамвае, – когда хлопотливый мир остается где-то снаружи, душа спокойна и довольна, мысли текут неспешно, волнами, и в какой-то момент ты ясно видишь отгадку и чувствуешь: она.
«Разумеется, одно слово еще ничего не значит… Но что, если…»
Нет, так не пойдет. Нужны доказательства, только где их взять?
Покинув ванну, Амалия вернулась в спальню и вызвала Ниццу. Ксении не было, к аппарату подошел Михаил, но баронесса сразу же уловила, что голос у сына какой-то сконфуженный.
– Она еще не возвращалась?
– Она… э… в общем, да. Мама, я должен сказать тебе одну вещь…
Амалия сразу же насторожилась.
– Миша, в чем дело?
– Произошло нечто очень неприятное… И это имеет отношение к Ксении. Понимаешь, она… Она ударила женщину.
– Что?! – Амалия оторопела.
– Дала пощечину старой графине Игнатьевой… При всех, можешь себе представить! Я никогда и представить себе не мог…
Однако к Амалии уже вернулся ее обычный здравый смысл.
– Ты хочешь сказать, что Ксения просто так подошла к графине, которая живет в Ницце, и ни с того ни с сего ударила ее по лицу?
– Нет, конечно же. Э… м… Словом, графиня сказала про тебя, что ты красный агент.
– Кто, я? – придушенным голосом просипела Амалия.
– Мама, не сердись, пожалуйста. Графине уже за шестьдесят…
– Тогда тем более у нее нет права говорить обо мне такие мерзости. И не мерзости, а вообще черт знает что! Постой, она что, сказала это Ксении?