— Откуда ты знаешь, что это магазин Терезы?
— Розово-белая бумага. Ты меня заинтриговал.
Джордж секунду подумал и сказал:
— Носовые платки.
— Не знала, что ты ими пользуешься.
Они выехали на главную улицу города, его транспортную артерию, управляемую свирепой гражданской полицией. «Ситроен» ехал на второй скорости, и Фрэнсис спросила:
— Где ты хочешь выйти?
— В яхт-клубе может быть почта для меня.
— Ты разве не забрал ее вчера?
— Да, но может быть что-нибудь еще.
Она взглянула на него краем глаза:
— Ты благополучно добрался до дому?
— Конечно.
— Яхта в порядке?
— Да, в порядке. У вас вчера вечером была еще одна гроза?
— Нет, она обошла нас стороной.
— Счастливчики. Это было чудовищно.
Они ждали у светофора, пока красный не сменился зеленым, и Фрэнсис свернула на узкую улочку, и с нее выехала на широкую дорогу, ведущую в гавань, Эту часть Сан-Антонио Джордж любил больше всего: полным-полно небольших веселых прибрежных баров и портовых складов, пахнущих гудроном, зерном и керосином. В гавани стояло много различных судов: и шхуны, и яхты, и судно из Барселоны, поднимавшее паруса, и круизный корабль из Бремена, пришвартованным у северного пирса.
Он увидел странную яхту, которой вчера не было.
— На ней голландский флаг, — заметил он.
— Молодец по имени Ван Триккер совершает кругосветное плавание. — Фрэнсис считала своей обязанностью узнавать такие вещи.
— Через Средиземное море?
— Ну а почему бы и нет? Для того и существует Суэцкий канал.
Он ухмыльнулся. Фрэнсис наклонилась вперед, вынула из бардачка пачку сигарет и дала ее Джорджу, и он взял ее, зажег одну сигарету для себя и одну для нее. Когда они подъехали к яхт-клубу, он пошел за почтой, а Фрэнсис осталась его ждать, и когда он вернулся с двумя письмами, торчащими из заднего кармана брюк, она спросила:
— Куда теперь?
— Я собираюсь выпить.
— Я с тобой!
— А разве ты не должна продавать подлинники Олафа Свенсена этим милым туристам?
— У меня работает молодая студентка, Ома может заняться немцами. — Она резко развернула машину — А я лучше займусь гобой.
Они поехали к Педро, немного дальше по дороге. Педро поставил несколько столов и стульев на широком тротуаре, и они сели в тени дерева. Джордж заказал пиво себе и коньяк для Фрэнсис.
Она сказала:
— Дорогой, что-то ты вдруг стал трезвенником.
— Меня мучит жажда.
— Надеюсь, ты не слишком страдаешь.
Она потянулась за письмами, торчащими из его кармана, и, положив их перед ним на стол, попросила:
— Вскрой их.
— Зачем?
— Затем, что я любопытна. Я хочу знать, что пишут в письмах, особенно если это чужие письма. Мне не нравится думать, что они благочинно старятся, как хорошо воспитанные пожилые дамы. Вот… — Она взяла нож с небрежно накрытого стола и вскрыла конверты. — Теперь все, что тебе остается сделать, — достать их и прочитать.