— Что вы хотите сказать, Эглетьер?
— Я спросил время, месье.
— Вы спешите?
Даниэля пронзило внезапное желание фарса и бравады. Лицо его озарилось, и он ответил:
— Да, месье, у меня свидание.
Самое главное, что это была правда: в Люксембургском саду его ждала Даниэла. Класс лопнул от смеха. Даниэль выпятил грудь. Успех у товарищей утешил его после плохого балла за сочинение. Теперь, когда до экзаменов на бакалавра оставался всего месяц, у него сложилась спокойная уверенность в том, что провала ему не избежать.
— Вы остаетесь в четверг на вторую половину дня, — постановил Меринасс, — так же как ваш приятель Дебюкер, которому пришла в голову великодушная идея вам ответить.
Нисколько не огорченный, Даниэль, тем не менее, воздал должное традиции молящих жертв:
— О нет, месье!.. Это несправедливо, месье!.. В пятницу контрольная по географии, месье!..
И он подумал, что самое простое было бы со следующего дня «представиться больным», с тем чтобы об этом было сообщено в лицей! Дома он смог бы просмотреть все самые важные части программы под аккомпанемент каких-нибудь хороших джазовых дисков. Отец, у которого голова забита другим, подпишет ему любые извинительные записки, какие потребуются.
— Продолжим, — сказал Меринасс. — Мы видели, что для того, чтобы была асимптота, нужно, чтобы имелось асимптотическое направление. Если асимптотическое направление обозначим О>у, уравнение…
Даниэль склонился над своей тетрадью, но, вместо того чтобы выписывать цифры, его перо рисовало женские профили в нижнем поле страницы. Некоторые были похожи на негритянок. Он подумал, что в целом у него был какой-то грустный год. Ему не хватило времени, чтобы исправить доклад для фонда Зелиджа, и премию ему, скорей всего, не дадут. Он даже не сможет рассчитывать на стипендию для второй экспедиции! К тому же что ему остается делать в его ситуации? Даниэла упросила его устроить все так, чтобы присоединиться к ней этим летом на Лазурном берегу, где она проведет каникулы с родителями. Он не мог ни в чем ей отказать теперь, когда она стала его любовницей. Другой щекотливый вопрос: его отношения с Лораном Совло. То, что он спит с сестрой приятеля, пробудило в нем угрызения совести. Если бы Лоран узнал правду, он бы рассвирепел, загорелся бы желанием набить Даниэлю морду, а поскольку Даниэль был самый сильный, то досталось бы — несправедливо — Лорану. Значит, лучше ничего ему не говорить. Но ничего не говорить значило обманывать его. А обманывать друга — это серьезнее, чем обманывать женщину! В такие моменты начинаешь понимать, что театр Корнеля — не такой уж ненатуральный!