У камина стояли два джентльмена. Когда я вошла, они были увлечены разговором, однако оба тут же обернулись посмотреть на меня. Тот, что постарше, стоящий справа, поставил ногу на медную решетку, а правую руку положил на каминную полку, которую украшала бархатная «дорожка» с кружевами.
Тот, что помоложе, слева, зеркально отражал позу своего собеседника.
Невозможно было не сравнить их с парой фарфоровых спаниелей, стоящих за ними на каминной полке. Правый собеседник что-то доказывал, а левый внимательно слушал. Но оба сразу смолкли, когда тетя Парри представила меня им со словами:
— А это Элизабет Мартин, которая приехала, чтобы составить мне компанию. Она — крестница мистера Парри; ее покойный отец и Джосая были друзьями детства.
Переменив позу, джентльмены перестали казаться похожими друг на друга. Пожилому на вид можно было дать лет шестьдесят; я решила, что он и есть доктор Тиббет. Его густые серебристые волосы завивались над воротником сюртука; густая шевелюра и пышные бакенбарды придавали ему сходство с величественным львом. Он был одет в строгий черный костюм, и я вспомнила, что он — доктор богословия.
Следовательно, второй джентльмен — Фрэнк Картертон, восходящая звезда министерства иностранных дел. Я невольно подумала: несмотря на утверждение миссис Парри, что Фрэнк, как и я, после смерти родителей остался без гроша, положение наше сейчас весьма различно.
Я всецело завишу от милосердия миссис Парри, которая наняла меня компаньонкой. Фрэнк сумел сделать неплохую карьеру. Наверное, тетушка положила ему щедрое содержание. Он был одет в хорошо сшитую черную визитку и парчовый жилет экзотического вида. Черный шелковый шейный платок был повязан по-богемному затейливо. Волосы у него вились — я решила, что не без помощи щипцов для завивки. Вне всяких сомнений, Фрэнка Картертона можно было назвать красивым молодым человеком. Он быстро окинул меня взглядом, пробудив неприятные воспоминания о зеваке на вокзале, который ненадолго показался из-за дымовой завесы и наградил меня столь же презрительным взглядом. Воспоминание невольно настроило меня против Фрэнка. Кроме того, я терпеть не могла щеголей.
Рассмотрев меня с головы до ног, доктор Тиббет произнес:
— Надеюсь, мисс Мартин, вы — добрая молодая христианка.
— Да, сэр, стараюсь по мере возможности.
Фрэнк Картертон прикрыл рот рукой и отвернулся.
— Строгие принципы, мисс Мартин, строгие принципы — вот что способно поддержать нас в час испытаний… Кажется, вы недавно потеряли отца? Надеюсь, вы оценили добросердечие миссис Парри, которая предложила вам поселиться в столь уютном доме.