Итан слабо улыбнулся:
— Может быть. А может, научился отступать перед явно превосходящим мои силы противником в то время, когда был воином.
— Жаль, что я не прошла через эту фазу. Я тоже не прочь обладать такой способностью.
— Сосредоточься на настоящем, — посоветовал Итан.
— Не думаю, что это очень мудрое решение. Мое настоящее — полный похоти хаос, — напомнила Мия. — У меня кончаются деньги, я поссорилась с отцом, не знаю, что делать с новостью о том, что моя мать, оказывается, всю жизнь любила меня… И как будто всего этого недостаточно, я воспылала страстью к тебе!
— С женщинами такое часто случается.
— Что? Они часто хотят тебя?
В принципе, это было неудивительно.
— Нет, много событий происходит одновременно. Если бы ты была мужчиной, ты сконцентрировалась бы на одной проблеме и временно закрыла бы глаза на остальные.
Вообще-то это неплохо звучало. Мия могла попробовать быть мужчиной. Ее ведь растили как мужчину, учили как мужчину, мужчины окружали ее всю жизнь. Неужели это так трудно?
— И с какой мне начать? С денежных трудностей?
— Конечно.
— А потом? Разобраться с похотью?
— Нет, потом ты уладишь отношения с родителями — с обоими. Это поможет тебе разобраться с отношением к моему отцу.
— А потом? Похоть?
— Нет, потом тебе придется заняться отелем, и это займет тебя на довольно большой срок.
— Так когда же настанет черед похоти?
— Не в обозримом будущем.
— Хороший план, — вежливо сказала Мия.
Правда, у него был один очень серьезный недостаток: прямо сейчас, в полумраке его пентхауса, Мия могла думать только об Итане. И это значит, решила она вполне по-мужски, что пора уходить. Она оглядела себя: топ помялся, и разгладить ткань не представлялось возможным.
— Как я выгляжу?
— Встрепанно, — ответил Итан, осмотрев ее. — А что?
— Просто я собираюсь уходить и не очень хочу показываться на людях встрепанной.
— Если бы ты согласилась занять пентхаус, тебе не пришлось бы показываться на людях, — укоризненно заметил он.
— Ну ладно, ладно, опять ты за свое.
Она отбросила с лица волосы, вытерла губы тыльной стороной ладони — на случай, если на них осталась помада, что, впрочем, было сомнительно.
— А теперь?
— Развратно.
Уже лучше.
— Вечер пятницы, — сказала Мия. — Ты сейчас должен расслабиться, расстегнуть еще пару пуговиц, а мне следует углубиться в мои денежные проблемы. Я ухожу, а ты занимайся чем хочешь.
Итан уставился на нее. Неужели она правда не понимает, чем он действительно хочет заняться?
— Кстати, мне нравится твоя гостиная в темноте, — промурлыкала Мия. — Мне хочется просто лежать на диване и смотреть, как гаснет последний луч солнца. Или на ковре, он такой толстый и мягкий. Я могла бы закрыть глаза и представить себе, как меня обнимают нежные, сильные руки. Да, — кивнула она, — эта комната ночью очень располагает к разным развратным действиям.