Вот почему я решила уйти из долины. После инцидента со стрельбой я убедилась, что мистер Лумис — сумасшедший. Мира между нами быть не может. Я жила в постоянном страхе, боясь, что он либо увидит меня, либо выследит; от любого необычного звука — шороха сползающей по каменистому склону гальки, треска древесного сучка, даже шёпота ветра в листве — у меня кровь в жилах стыла. Долина, которая всю мою жизнь служила мне домом и пристанищем, теперь, казалось, была напоена угрозой, от которой мне не скрыться, куда бы я ни пошла и что бы ни делала.
План не сразу вырисовался в моём сознании с полной отчётливостью; поначалу это было лишь смутное томление, приходившее, когда мне было особенно тяжко. Тогда я вспоминала приснившееся место и гадала, где же оно находится. Насколько мне помнится, что-то похожее я посетила в детстве. Оно точно не на севере — и мои родители, и мистер Лумис говорили, что там только мёртвая пустыня. Может, на юге? В той стороне много долин, и во всех есть фермы, магазины, школы... Ведь могут же там быть люди, живые люди? Или это слишком нереалистично?
Я отправлюсь к ним. Приготовлюсь к долгому путешествию и длительным поискам. Буду идти, как шёл мистер Лумис: не снимая противорадиационного костюма и таща за собой тележку. В дорогу прихвачу бинокль и, возможно, ружьё. Каждый день буду преодолевать как можно большее расстояние в поисках детей из своего сна.
Когда план был выработан и я прониклась сознанием того, что это не просто фантазия, но что я претворю его в жизнь, оказалось, что нужно позаботиться и подумать о многом. Я не имела понятия, осталось ли в тележке какое-либо продовольствие, и если да, то сколько. Само собой, мне также потребуется вода. Я не знала, ни как управляться с воздушным баллоном, ни подойдёт ли костюм мне по размеру. Но самой важной задачей было придумать, как украсть костюм и тележку, да так, чтобы меня при этом не заметили и не подстрелили. Один человек, Эдвард, уже расстался с жизнью из-за этого костюма; и я не сомневалась, что мистер Лумис убьёт меня без промедления, если ему представится такая возможность.
И всё же он оставил меня в покое на целый месяц. Не знаю, почему. Мне известно только, что он всё время был занят: каждое утро я слышала, как он заводил трактор; двигатель гремел — иногда слабее, иногда сильнее — далеко за полдень. Несколько раз я, прячась за кустами, спускалась пониже и наблюдала. Мистер Лумис обрабатывал культиватором огород и подсыпал удобрения на поля. Эти занятия, похоже, поглощали всё его внимание, поэтому меня так и подмывало прокрасться в курятник и собрать яйца или отправиться порыбачить на пруд — он, наверно, и не заметил бы. Но, конечно же, риск был слишком велик.